– И Эндрю упекли в психушку, – прошептал Том. – Но почему Чарльз не помог ему?

– Ты не понял, – грустная улыбка коснулась моих пересохших губ. – Это Чарльз его упек, как ты выражаешься. Заплатил огромные деньги за то, чтобы актер последние дни жизни провел в психиатрической больнице. Ему насильно испортили психику. Эндрю Фаррела сделали марионеткой, списав его слабость на шизофрению. Благо, в больнице были люди, которые любили его и скрашивали ему жизнь.

Я вспомнила лицо Кевина, и моя улыбка стала чуть менее грустной. Чего нельзя было сказать о Томе – его лицо напоминало восковую свечу.

– Точно, Чарльз не мог убить просто потому, что ему так захотелось. Об этом говорил Барон. Только раз в одиннадцать лет. Чарльз был слабым демоном. Он питался ненавистью и аурой журналистов. Чарльз пришел в этот мир с конкретной целью. Он никак не мог навредить другим. Только если… что-то сделать с татуировкой. Но не очень значительное. И Барон еще говорил, что Чарльз в день предполагаемого убийства слаб, как никогда. Поэтому его нужно было убить в этот вечер. Ни днем раньше. Когда демон показывал свою настоящую сущность, снимал красивую оболочку, он становился уязвимым. Только в таком виде его можно было пристрелить.

Я кивнула. Том пару секунд сидел в замешательстве, потом вздохнул и, потерев виски, снова заговорил:

– Из нашей труппы Барон – самый загадочный экземпляр. Он никогда ни с кем не откровенничал, всегда держался особняком. Только с Чарльзом был другим. Представляешь? С существом, которое ненавидел больше всего, он любезничал, выслушивал все его предложения по спектаклям. С ума сойти…

– Лучше не надо, – сказала я, вспоминая Эндрю.

– И правда, – ухмыльнулся Том и посмотрел на меня исподлобья. Я улыбнулась. Мне вдруг захотелось вскочить с места и заключить Тома в объятия. Но я не сделала этого. Только улыбнулась.

– А что с вами было все эти месяцы?

– Мы уехали из Лондона в небольшую деревушку в графстве Беркшир. Там приходили в себя, учились жить без Чарльза, думали, что делать дальше. И вот, вернулись неделю назад. Как только приехали в город, я сразу хотел найти тебя и поговорить с тобой обо всем, что случилось. Я не был уверен, что ты захочешь со мной встречаться, но…

Том замолчал и после тяжело вздоха продолжил:

– Но я не мог не думать о тебе. Несколько дней метался, не зная, звонить или нет. А потом, по чистой случайности, представляешь? Я шел мимо этой кофейни и увидел, как ты готовишь кофе, смеешься с коллегами. Все время, что я жил в Беркшире, думал, с тобой не все в порядке, ты одинока и несчастна. Ну а как еще может чувствовать себя человек, который был на волосок от смерти? Я переживал за тебя, но не мог вернуться, не мог сказать то, о чем думал каждую ночь. Я хотел увидеть тебя и попросить прощения лично. И пусть по приезде в Лондон я сомневался – стоит ли встречаться с тобой, увидев, понял: я не могу не зайти, не могу пройти мимо, не могу сделать вид, что для меня ты чужой человек, потому что это не так. Пусть мы мало общались, я плохо тебя знаю, ты плохо знаешь меня, но я хочу исправить это. Хочу начать жизнь заново, хочу стереть из памяти все плохое и заменить пустые места хорошими воспоминаниями. Но один я не справлюсь. Я устал бороться в одиночестве.