Том замолчал, глядя на свои руки. С каждой пройденной секундой слова давались ему все тяжелее. Внутри у парня все полыхало, а я не знала, что сказать или что сделать. Сидела, слушала и не верила. Не могла поверить в то, что передо мной сидел искренний Том Харт. И его слова… сон, ты ли это?

– Прости, я, наверное, говорю лишнее.

– Все нормально, – ответила я, – тебе нужно выговориться.

– У меня никого не осталось в жизни. Я один.

Том держал руки, сцепленные в замке, на столешнице. Я потянулась к ним и взяла в свои ладони. Они оказались ледяными.

Говорить ничего не хотелось. Да и не нужно это было – не к месту. Том нуждался в дружеском прикосновении. Холодный мальчик, который думает, что остался один. Да, именно, всего лишь думает.

– Ты не один, – сказала я, и Том поднял на меня голубые глаза. – С тобой труппа. Если среди них нет руководителя, это еще не значит, что можно ставить на театральной семье крест.

Я замолчала, хотя на языке вертелась еще тысяча слов поддержки и одно признание: «Я тоже рядом». Пусть актер раскрывался, снимал с себя маски, становясь собой, я все равно не могла забыть события годичной давности, не могла избавиться от мыслей, что этот человек мне врал.

– Спасибо, – Том коротко кивнул и улыбнулся. Он поднял на меня глаза, затуманенные слезами. – Спасибо.

Мы замолчали. Каждый думал о чем-то своем, но тишина не казалась давящей – ее не хотелось нарушить, прервать, заполнить никому не нужными словами. Я отпустила руку Тома, когда почувствовала, что ее больше не сковывает лед прошлого. Пальцы потеплели.

– Кстати, насчет креста на театральной семье, – спустя время сказал актер. Тон его голоса стал спокойнее – цепи отчаяния спали с шеи. – У меня есть новость. Мы и правда не собираемся разбегаться в разные стороны – уже не можем друг без друга. И недавно у нас появилась цель. Ради нее мы даже стали экономить – живем в хостеле, питаемся едой быстрого приготовления…

Я приподняла бровь, не понимая, к чему клонит актер.

– Мы реорганизовываем театр «GRIM» и начинаем новую жизнь. Поможешь с рекламой в СМИ?

Он улыбнулся еще шире – как мальчишка или как Чеширский кот. Я засмеялась и лукаво спросила:

– А ты дашь мне интервью? – После произошедшего с нами эта просьба показалась такой комичной, поэтому сдержать улыбку казалось невозможным.

– Ну как без этого, – Том театрально приподнял плечи вверх, вытянул нижнюю губу и развел руки в разные стороны, явно изображая литературного героя. Потом актер стал прежним и, задумавшись, сказал: – Я знаю, что ты ничего про нас не рассказала прессе. Спасибо. Теперь мы можем начать все заново. С новым театром.