— Точно не помню. Бьянка довольно сильно ругалась. Она считала, что мама сделала неправильно, забрав Беллу с собой.

— А мама что говорила?

— Особо ничего. Но потом ей пришлось уйти из детского сада.

— Как она к этому отнеслась?

— Расстроилась. Поэтому она каждый день пила.

Я замечаю в глазах Эмили легкую грусть, а лысый продолжает:

— В начале осени твоя мама проходила курс лечения. Где ты жил в это время?

У меня сводит живот. Я не хочу об этом говорить. Даже думать не хочу.

— В этом… кризисном центре.

Смотрю в сторону.

— С папой ты связь не поддерживаешь, насколько я понимаю, — говорит лысый.

— Он живет в США.

— А у мамы нет партнера? Или бойфренда?

Они уже навели справки?

— Она встречалась с Петером, он полицейский.

Эмили говорит, что знает, о ком речь.

— Они часто ссорились, — говорю я, — расставались, а потом снова сходились. Но теперь, наверное, больше не помирятся. Мы с мамой собираемся переехать.

— Почему? — спрашивает полицейский.

Я пожимаю плечами:

— Вы когда-нибудь жили в глуши?