Эмили едва заметно улыбается, а лысый отвечает:

— Я живу в Текоматорпе.

— Тогда вы понимаете почему.

Эмили ловит мой взгляд:

— Прости, Фабиан. Надеюсь, ты понимаешь, с какой целью мы задаем неприятные вопросы. Когда подобное происходит, нам нужно разобраться во всем до мельчайших подробностей.

— Да.

Я хорошо представляю, как проводится расследование.

Они говорят, что допрос заканчивается, и меня отпускают к маме. Она держит перед собой дурацкий журнал со сплетнями, а колени у нее слегка дрожат.

— Как все прошло, родной? Ты в порядке?

— Конечно.

Ей нужно взять себя в руки. Полицейские начнут что-то подозревать, если заметят, что она дрожит.

— Как мы уже сказали, криминалисты закончили работу с автомобилем, подождите немного, я сейчас распоряжусь, чтобы вам его вернули.

Нам с мамой тесно на неудобном диване. У меня все чешется, а мамины колени подпрыгивают.

Она все время повторяет, что все будет хорошо и что я не должен волноваться. Как будто это мне нужно успокоиться.

— Что-то долго их нет, — говорит она, когда проходит всего несколько минут.

Я не отвечаю.

Чешется уже даже живот.

— Кажется, у меня аллергия на стиральный порошок.

Мама обещает купить другой. Есть специальные неаллергенные.

— Ну наконец-то, — произносит она и почти встает с дивана, но появившаяся Эмили предлагает ей снова сесть: