— Ты что, уже пьяная? — воскликнул он. — Еще только половина двенадцатого!

Я сбросила его руку со своего плеча:

— Сегодня День Конституции, и я его праздную.

Мы посмотрели в синее небо на флаг, реющий над крышей дома Оке и Гун-Бритт.

— Я тут пробил по базе твоего соседа, — сообщил Петер.

— Ты проверял Микки?

— Нет-нет. Улу. Похоже, это лицемерный ублюдок. И рыло у него в пушку.

— Зачем ты проверяешь моих соседей? Это разве законно?

Петер подавил смешок:

— Иногда полезно знать, с кем имеешь дело.

Я сделала вид, что мне все равно. Прислонилась к стене садовой пристройки и сощурилась, посмотрев на солнце.

— Он был осужден за насильственное преступление, — сказал Петер, — избил сотрудника социальной службы, потому что тот якобы недостаточно хорошо ухаживал за его матерью.

— Расскажи что-нибудь поновее, — предложила я.

Тем временем нас заметил Оке, который вышел из своего гаража в тапочках и слишком коротких шортах.

— Здравствуйте-здравствуйте! — сказал он, показывая нам какую-то круглую пластиковую штуку. — Теперь у меня тоже будет сигнализация.

— Хорошо, но поздновато, — отозвался Петер.

Оке обиделся:

— Они вернутся. В этой стране больше нет никакого порядка, чтоб оно все провалилось. Власти ничего не контролируют. Вы же слышали, что они залезли и к Микки в гараж?

— Нет, — ответил Петер и посмотрела на меня.

Я закатила глаза. С какой стати я должна отчитываться ему о последних новостях Горластой улицы?