Арвель Гаэка был одним из таких хищников. В сердце покрытых льдом гор и лесов у него, как и у животных, было свое логово. Волк среди волков.
Автострада вгрызалась в нескончаемый сельский пейзаж, фары «шкоды» погружались в ночь. Чем дальше на восток продвигался Габриэль, тем реже встречались машины. Он обгонял большегрузы с блестящими цистернами и украинскими или немецкими номерными знаками, а в районе Пустыни[72] ушел с трехполосной дороги и продолжил путь по неосвещенным региональным дорогам. Когда он на полной скорости влетел в первую колдобину и подумал, что передний вал точно полетел к чертям, то удвоил бдительность.
Пейзаж вокруг то растягивался, то сжимался, чередуя гладкие равнины и густые леса. Выглянули звезды, четвертинка луны залила местность нежным янтарным сиянием. Термометр в углу приборной доски показывал плюс один. Позже, когда машина начала взбираться вверх под сводами деревьев, которые казались ему смыкающимися над металлической крышей пальцами, температура понизилась до минус одного. Здесь, на месте, Карпаты были не теми гранитными гигантами, какими представлялись ему, а областью нетронутых лугов и лесистых гор, протянувшейся до бесконечности, за украинскую и словацкую границы.
С этого момента ему больше не встретилась ни одна машина до самой Несичне. Во тьме он различил горстку бревенчатых или блочных домов, пустующий скаутский лагерь, старую деревянную церковь. Чуть дальше заметил вывеску в форме головы волка с изображением кровати и стрелкой, указывающей, что нужно свернуть налево: «Wolf Inn». Волчий приют. Все сказано одним словом.
Габриэль припарковался рядом с вызывающе новым внедорожником. Подойдя к стойке регистрации, он почувствовал себя дичью, за которой наблюдают. В баре, расположенном в задней части помещения, компания мужчин в куртках цвета хаки и брезентовых штанах повернула к нему головы, не выпуская из рук кружек с пивом. Если Габриэль искал более затхлую обстановку, чем в гостинице «У скалы», то он нашел требуемое. На него повеяло атмосферой «Дракулы» Брэма Стокера. Все и в окружении, и в том, что было развешено по стенам, наводило на мысли об охоте и о мифе об этом создании. На деревянном цоколе стояло чучело огромного волка. Представленный таким образом, с оскаленными клыками и ощерившейся мордой, он олицетворял опасного зверя, которого следует убить.
Портье обратился к нему на более чем убогом английском. Габриэль ничего не понял в его тарабарщине и оборвал беседу. Тариф за одну ночь был заоблачным – эквивалент более чем ста пятидесяти евро, – но он расплатился без возражений. Получил ключ, поднялся на второй этаж и вступил во владение номером. Против всех ожиданий комната стоила своих денег: кровать