– И она умудрялась проводить его в учреждение по ночам, так чтобы никто не видел…

– Точно. Я позвонил им с утра пораньше. По словам секретарши, Корали Фрич стоит в расписании, у нее сегодня два вскрытия, одно из которых в десять утра. Так что застанем ее на месте, прежде чем она приступит. Устроим ей что-то вроде очной ставки и посмотрим на реакцию. Она там не единственный судмедэксперт, Абержель вполне мог фотографировать и те трупы, которые она ему показала, но сама не вскрывала. Нам нужна твердая уверенность.

Бенжамен Мартини сосредоточенно кивнул:

– Жюли, Матильда Лурмель, а может, и другие жертвы побывали под скальпелем одного из этих медиков. Одна из Сагаса, другая из Орлеана. А где-то посередине – русские и писатель, который удерживал Жюли пленницей у себя в доме, больше чем в семистах километрах отсюда. Боже мой, Поль, с чем мы имеем дело?

Не говоря уже о чудовищных картинах Арвеля Гаэки и анонимных телах, растворенных в цистернах, подумал Поль. Мартини мог видеть только кончик клубка, и этого уже хватало, чтобы теряться в недоумении. Он посмотрел на часы:

– Скоро мы будем знать больше. Допивай свой кофе и идем.

Они отправились на машине Мартини. Институт судебной медицины возвышался на Рокфеллер-авеню, в Восьмом округе. Здание в форме буквы «U» с серым фасадом в стиле 1930-х годов было расположено в университетском квартале – сам институт относился к Университету Лиона 1[75]. Оно шло вдоль трамвайных путей и соседствовало с супермаркетом биопродуктов. Жандармы припарковали машину на стоянке для служебного транспорта и зашли внутрь. На стойке регистрации администратор сообщил, что Корали Фрич пришла четверть часа назад и сейчас в своем кабинете. Полю и Бенжамену Мартини указали нужный коридор этажом выше.

Постучав в дверь, Поль вошел. В расстегнутом халате поверх бежевого пуловера судмедэксперт сидела в своем кресле и что-то набирала на клавиатуре. Короткие, очень светлые волосы обрамляли угловатое, словно вырубленное зубилом, лицо с жесткими чертами. Женщина перестала печатать, увидев жандармскую форму:

– В чем дело?

Голос вполне соответствовал общему облику. Холодный и резкий. Поль вышел вперед и предъявил свою жандармскую карточку. Мартини закрыл за ними дверь, покосился на портрет Александра Лакассаня – врача, который, помимо прочего, был основателем школы криминалистики в Лионе, – и переместился ближе к шефу.

– Жандармерия Сагаса. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов в рамках проводимого нами расследования.