Он сжал в кулаке мои волосы самым приятным образом, не оттягивая мою голову назад, но я поняла намек. Он просил, чтобы мы провели эту ночь вместе, завернувшись в одеяла и сплетясь телами. Он хотел, чтобы мы отложили до завтра наши тревоги, переплавив их в поцелуи и ласки. Оттянули неизбежное, когда нам придется попрощаться с нашим романом.

Он притворялся, будто никто не ворвался в наш мир и не перевернул его вверх тормашками. Больше всего на свете мне хотелось разделить эту его фантазию. Лечь в постель и проснуться, как будто сегодня никогда не было. Было бы так легко вернуться к нашей прежней жизни. Я положила ладонь ему на шею, борясь с тем, что казалось таким естественным. Сложно представить, что еще несколько часов назад мы смеялись и целовались на этой самой кровати. Тогда все в нашем мире было блаженно просто.

Мне надо было только поднять голову, и его губы окажутся на моих, присваивая меня так же, как я его. Я этого хотела. Больше всего на свете. Я хотела обнимать его и чувствовать себя в безопасности в его объятиях, укрытой от внешнего мира и любого вторжения, угрожающего нас разлучить. Но это только усложнит наше расставание, а оно и так уже было невыносимо. Потому что мы должны расстаться, как бы я ни хотела иного. Этой мысли было достаточно, чтобы я вцепилась в его сюртук. Как представлю свой мир без его кривой улыбки и нежных поцелуев… Я уткнулась лицом ему в грудь.

Мы всегда будем связаны – по работе и через дядю – и, если я поделюсь еще и частью себя, это вырвет из меня душу. Я хотела его, но должна позаботиться о себе. Я положила ладонь ему на сердце на несколько драгоценных ударов, вспоминая татуировку на этом месте, и отстранилась. Сдерживая рыдания, я испытывала некоторое облегчение от того, что уже наревелась. Похоже, наконец-то слезы кончились. Томас потянулся было ко мне, его слезы только начались, но я шагнула назад, качая головой.

Самое сложное и вероломное, что мне приходилось делать в жизни. Хотя на самом деле это не я так поступала с Томасом. Вина лежала полностью на его отце.

– Мы оба должны быть сильными. – Я смотрела вниз, на туфельки, которые он сделал с такой любовью. Эти были бледно-голубыми с крохотными белыми орхидеями. – Иначе я не вынесу. Я не могу… – К горлу подкатил ком. – Пожалуйста, Томас. Прошу, не усложняй все еще больше. Боюсь, что могу сломаться.

Еще мгновение Томас стоял, опустив руки. Он тоже не знал, что делать и куда двигаться дальше. Мы сражались друг за друга, столько всего пережили и сблизились, только чтобы наше будущее в одно мгновение отнял нежданный враг. Молчание Томаса пугало. Я осмелилась поднять глаза на его яростное лицо. В его взгляде отражалась борьба, испугавшая меня. Затаив дыхание, я ждала, что он заговорит. Заявит, что это не конец нашей любовной истории.