Если это можно так назвать, думает Элин, и к ее горлу подступает рвота.

Женщины изувечены, их животы вскрыты, кожа раздвинута каким-то металлическим инструментом, обнажая внутренние органы.

Элин смотрит на их головы. Похоже, часть черепа удалена, хорошо видно мозговое вещество.

Ее собственный мозг буквально вопит: не смотри! Не смотри!

Но придется. Переводя взгляд на трех людей в хирургических халатах, стоящих рядом, она невольно вздрагивает. На всех троих маски. Маски закрывают лица, но совершенно очевидно, что это мужчины. Фигуры, рост, позы с широко расставленными ногами.

Маски идентичны тем гротескным резиновым маскам, которые были на Адель и Лоре.

Такую же маску носил убийца.

На Элин накатывает новая волна отвращения. Врачи могли надеть такую маску по единственной причине – чтобы скрыть лица. Они не хотят, чтобы их узнали, потому что делают что-то отвратительное. Выглядит это безусловно отвратительно. Явно не лечебная процедура, больше похоже на место преступления. Нечто бесчеловечное. Варварское.

Ее пальцы сжимаются на фотографии, Элин снова заставляет себя ее рассмотреть, впитывая новые подробности.

Она охает – рука ближайшей к камере женщины упала со стола. У нее удалено несколько пальцев.

И что-то виднеется на запястье. Это определенно браслет, хотя и трудно сказать, из чего он сделан, ведь фотография черно-белая. Но он похож на медные браслеты, найденные в ящиках.

– Вот в чем дело, – говорит Элин, еще не до конца переварив новую информацию. – Вот из-за чего все это.

Лицо Айзека искажается от отвращения.

– И чем они занимаются?

– Не знаю, – мрачно отвечает она. – Но явно чем-то незаконным.

Передав фотографию Айзеку, Элин переходит к следующей. На ней виднеются клочок лохматой травы и могила, недавно засыпанная землей, без надгробия или какого-либо опознавательного знака. Перейдя к следующему снимку, Элин накрывает рот ладонью. Хотя фотография не насколько красноречивая, она вызывает не меньший ужас. На операционном столе лежит женщина, к ее груди привязаны два мешка с песком. Под их весом ее грудь запала. Глаза женщины закрыты.

Трудно сказать, жива она или нет. Элин в этом сомневается – вряд ли в таком состоянии можно дышать. Под весом мешка с песком легкие не смогут раскрыться. А за женщиной снова стоят трое мужчин в масках.

Их уверенные позы и маски… вызывают леденящий ужас.

Трясущимися пальцами она берет следующую фотографию. На ней две женщины, снова на операционных столах. Они накрыты простынями, но на их шеях длинные надрезы. Элин содрогается, рассмотрев детали.