Соитиро, видя такую жестокость, трясся от страха, вспоминая как его самого били в машине. Цумуру, не собиравшегося возвращать деньги, оставили связанным по рукам и ногам в комнате с отключённым кондиционером. А Соитиро и ещё один парень должны были его охранять.

— Вечером мы открыли окно, но в комнате всё равно было нестерпимо жарко. Парень, который был в паре со мной, сказал, что ему надо позвонить девушке, и вышел из комнаты. В тот момент Цумура-сан и попросил меня о помощи. Сказал: «Убежим вдвоём». Сказал, что позаботится обо мне. Я подумал, что он обязательно сделает, как пообещал, и развязал верёвки.

Цумура отправил Соитиро за водой, осушил стакан — и только после этого смог сдвинуться с места. Затем избил металлической битой начальника, спавшего на втором этаже, и попытался заставить его достать из сейфа деньги. Но начальник не поддался; особенно Соитиро удивило то, что он начал петь песню. Цумура приказал Соитиро принести керосин. Дело было летом, но на первом этаже хранились остатки керосина для печки. Соитиро вернулся с канистрой, Цумура расплескал керосин и стал угрожать, что подожжёт его. Тогда начальник открыл сейф, после чего Цумура связал его, а банкноты запихал в портфель. В этот момент вернулся парень-охранник. Соитиро схватил его, когда тот попытался убежать, и изо всей силы ударил по лицу.

— Вроде как что-то щёлкнуло у меня внутри, очень уж я был взбудоражен. Парень тот часто надо мной издевался. Его мы тоже связали и повалили на пол. Нужно было быстрее убираться оттуда, но просто убежать показалось мало, так что мы подожгли комнату теми самыми спичками, которые я принёс, когда Цумура угрожал устроить поджог.

— Подожгли?

— Да. Взглядом я встретился с начальником, вспомнил, как тот хватал мою мать за грудь, ну и разозлился вдруг ужасно. Начальник тот с усмешкой задрал нос, будто говоря: «Слабо?», я про себя подумал: «Убью!», но всё никак не получалось поджечь спичку, она не занималась. Начальник засмеялся: «Что, кишка тонка?». Услышав это, Цумура отобрал у меня коробок. Когда начальник снова стал задираться, он, ни говоря ни слова, бросил зажжённую спичку на пол.

Пламя полыхнуло мгновенно — быстрее, чем представлял себе это Соитиро. Мгновение — и вокруг колышется огненное море. Всё слилось в один поток: ругань Цумуры, вопли парня-охранника… От нестерпимого жара в комнате стало невозможно находиться.

— Цумура-сан сказал: «Уходим!» — и мы выбежали из комнаты. Я бросился вслед за ним. Он хотя и был встревожен, но, когда мы добрались до Осаки и зашли в какую-то забегаловку, уже вёл себе, как обычно, — спокойно. В тот момент я решил просто плыть по течению; мне стало наплевать, поймают ли меня или даже убьют.