Он успокоился и быстро посмотрел на Кафу. У нее на лбу пролегла глубокая морщина.

– Какая самая характерная черта Симона Рибе? Как его изображают на карикатурах? Он щурит глаз. Помнишь, как мы допрашивали его по делу Сульру? Как сильно он разозлился, когда мы обвинили его в передаче информации прессе? Такие встречи не забываются. А такой умный мерзавец как он уж точно не забудет. И тем не менее, на конференции Вооруженных сил он прошагал мимо и не заметил меня. Его ассистент, та маленькая крыса, ведь сразу же меня увидел. Я подумал, что Рибе так демонстрирует свое высокомерие. Но он просто меня не увидел. Он слеп на левый глаз.

– И что?

– Агнес Усе. Она рассказала, что двое мужчин вернулись с задания и были направлены в полевой госпиталь на границе между Норвегией и Россией. У одного, агента, пришедшего первым, была травма глаза. Вторым, с изуродованным лицом и пулевым ранением, зараженный оспой, был лейтенант. Гудбранд Фальсен. Он прибыл на пару дней позже.

Он ударил рукой по рулю.

– Но что-то не сходится. Русские утверждают, что передали норвежским властям два трупа. Бьерна Бакке и Гудбранда Фальсена. Фальсену выстрелили в голову и оставили где-то поблизости от границы с Норвегией.

– Я по-прежнему не понимаю… – сказала Кафа. – Значит Агнес Усе солгала?

– Нет. Это ей солгали. Фальсен никогда не возвращался в Норвегию. Те, кто посылал ее на задание, представили это так, чтобы скрыть происшедшее. Убийство.

Они доехали до Юнсторгет и встали на тротуаре. На улице вовсю шла рождественская торговля, и площадь кишела людьми. На заднем плане возвышалось здание Народного театра. Двенадцатиэтажное угловое строение в стиле арт-деко, цитадель Рабочей партии. Раньше здесь располагалась Норвежская Опера, пока не получила новую сценическую площадку у воды на Бьервика. А старые помещения передали Народному театру. С местами для тысячи четырехсот зрителей, гигантской главной сценой, боковыми залами, барами с шампанским, ложами и гардеробами.

– Должно быть, Гудбранд Фальсен заразился оспой до того, как они сумели раздобыть пробы вируса. С нависшей над тобой угрозой смерти тебе нечего делать на таком важном задании. Поэтому он вышел из игры. Но не один. Дикая норка выполнил свою задачу. Поэтому они эвакуировались вместе.

Фредрик сделал паузу, чтобы убедиться, что Кафа следит за ходом его мысли.

– Но в Норвегии власть имущие видимо поняли, каким огромным риском может стать переправа Фальсена домой. Конечно, потому, что он представлял угрозу заражения, но также потому, что сам факт его существования угрожал раскрытием всей операции. Положить его в больницу? Спецсолдат, зараженный вирусом, которого не существует? Изолировать его в полевой больнице на границе и надеяться, что все причастные к этому будут держать рот на замке? Что никто посторонний ничего не видел? А что, если бы русские послали свое специальные силы в Норвегию охотиться на воров? У них было бы полное право на это.