Он отложил мобильный. Наконец-то можно приступить к работе.

61

61

«В последнюю секунду», подумала Тувессон, заплатив за пиццу и крикнув Лилье, Муландеру и Утесу, что принесли еду. Их внимание рассеивалось по мере того, как в крови снижалось содержание сахара. И если они в скором времени не поедят, можно закрывать лавочку. Они интенсивно работали весь день и вечер, и нехватка сна уже давно вышла за грани разумного. Пытаясь избавиться от овладевшего ею чувства безнадежности, она приняла решение, что никто не уйдет домой, пока следствие не сделает реальный шаг вперед. Если повезет, у них откроется второе дыхание, а это она любила больше всего на свете.

На втором дыхании все в группе сосредоточились на одном: любой ценой раскрыть дело. Все остальное было второстепенным. Если обычно каждый шел домой к своей семье, то теперь они были семьей друг другу. Все это напоминало ей детство, когда она оставалась ночевать у своей лучшей подружки, где они все выходные играли в куклы или строили что-нибудь из лего. Всегда в пижамах. Переодеться не было времени, и его едва хватало на еду. Все остальное ничего не значило. Все, кроме игры.

Лилья с Муландером быстро подошли, открыли двухлитровую бутылку с колой и налили себе по стакану.

– Если бы мне пришлось выбирать между вином и колой на всю оставшуюся жизнь, я, понятно, выбрала бы колу, – сказала Лилья, выпив стакан до дна.

– Какие ты купила? – спросила Муландер, трогая картонные коробки с пиццей.

– А ты какую хочешь?

– Ну… Наверное, кебаб.

– Бери, – Тувессон протянула ему коробку.

Хотя Муландер не хотел признавать это, в девяти из десяти случаев он выбирал пиццу-кебаб. И съедал половину. Потом ему обычно надоедало, и у него возникало желание попробовать то, что ели другие. Но Тувессон подстраховалась и заказала шесть пицц разных видов.

– А где Утес? Его что, не будет?

– Он заперся в комнате для совещаний и выйдет, как только разберется с граффити, – ответила Лилья.

– Ах, да, – Муландер покачал головой.

– Я знаю, что мы полагаемся на милость божью, – сказала Тувессон. – Но Утес приложил много усилий, и я хочу, чтобы мы отнеслись к этому серьезно. Хорошо?

Муландер и Лилья кивнули, сели и так рьяно принялись за еду, словно были на грани голодной смерти. Съев треть своей пиццы-кебаб, Муландер нарушил молчание.

– А еще что-нибудь выяснили насчет этой Ингелы Плугхед?

– Как сказать, – откликнулась Тувессон. – Этот суперприятный врач прислал письменный отчет об осмотре, в котором, по сути, повторяется то, что он говорил раньше.

– И что он говорил?