Граффити, которое он изучал, было невозможно разобрать. За долгие годы текст стерся до такой степени, что от него осталось несколько точек и черточек различной величины и под разными наклонами. Сейчас Муландер пытался воссоздать буквы. В записке было сказано, что это граффити находится на внутренней стороне двери шкафчика 349.

Лилья повернулась к Утесу:

– Ты что, отпирал каждый шкафчик?

– Нет, они уже были открыты. Возможно, летом, когда их моют, из них все убирают.

Тувессон наклонилась над плечом Муландера и увидела обрывки текста. «Никто меня не видит… Никто…» Продолжения не было видно. Муландер одной рукой загораживал фото, и она ни за что на свете не хотела ему мешать. Когда он вот так сосредотачивался, следствие обычно делало большой шаг вперед.

Тувессон мысленно поблагодарила пиццу-кебаб, подошла к окну и посмотрела на ночное освещение Хельсингборга. Все необычайно хорошо просматривалось, и она увидела дорогу через пролив до самых огней Хельсингера и мигающего маяка на одной из башен замка Кронборг. Виднелись даже огни острова Вен, на котором она, как и большинство жителей ее города, не была ни разу. Или это просто огни парохода?

– Вот он! – вдруг вскричал Муландер.

Тувессон обернулась.

– Ты уверен?

– Если это не написал наш преступник, на этом я заканчиваю и меняю профессию.

– А что он написал? – спросила Лилья, наливая себе в стакан остатки колы.

– «Никто меня не видит… Никто меня не слышит… Никто даже не издевается надо мной / Ч.Н.», – Муландер поднял глаза и посмотрел на своих коллег.

– Именно поэтому он называет себя Человеком-невидимкой. Никто не обращал на него внимания. Вот вам мотив, – сказала Тувессон. – Это, безусловно, одна из самых страшных вещей – когда тебя все время игнорируют и тобой пренебрегают. Над тобой даже не издеваются. Ты как будто вообще не существуешь.

– Так вот чего он добивается, – сказала Лилья. – Существовать, нанести самого себя на карту и стать известным.

Тувессон кивнула.

– Пока что он делает все, чтобы остаться невидимкой, – заметил Утес.

– Что бы то ни было, это значит, что, скорее всего, он учился в том же классе, – сказал Муландер.

Тувессон кивнула и подошла к увеличенному фото класса. Четыре человека перечеркнуты – Йорген, Гленн, Клаес и классная руководительница Моника Крусеншерна. Ингела Плугхед помечена знаком вопроса. Она почувствовала, как участился пульс. Наконец-то они к чему-то пришли. Это мог быть кто угодно, но им удалось определить, что преступник – один из оставшихся учеников этого класса.

– Мы должны связаться со всеми, кто еще жив, и проверить их алиби.