Откуда-то долетали звуки разговоров: детских — весёлых и капризных, женское любовное воркование, громыхала брань, звенело праздничное застолье, но вокруг никого не было, и запылённые окна оставались мертвы и пусты. Я начал догадываться, что старик намеренно свернул в эту подворотню, пытаясь скрыться. Что же, замысел удался: через несколько минут я окончательно потерял его из поля зрения, а шорох его шагов занесли, как метель заносит следы, доносившиеся со всех сторон призрачные голоса.

Ещё какое-то время я брёл наугад, пока не оказался в тупике с низенькой деревянной дверью под шиферным козырьком. Подъезд тоже был необычным и более всего напоминал уходящую вверх мрачную шахту, по стенам которой шла узкая — всего полметра шириной — лестница без перил. Видит всемогущий Ицамна, с меня сталось бы и забраться по ней до самого конца, лишь бы достать неуловимого старика. Но тут я заметил прямоугольник света впереди — там на беспокойном ветру хлопала ещё одна дверь. Подъезд оказался проходным; скорее всего, старик не стал карабкаться наверх по шатким ступеням, а проскользнул на улицу. За ним!

Толкнув дверь, я выбрался наружу и застыл, ошарашенный. Неведомо как, лабиринт дворов вывел меня в тот самый арбатский переулок, где находилась детская библиотека, ставшая потом моей первой переводческой конторой. Я был совсем недалеко от своего дома, не потратив на обратный путь и третьей части времени, положенного мной, чтобы добраться до «Акаб Цин»! Что за чертовщина?

В отличие от странных улочек и дворов, по которым я, словно Алиса кэрролловского белого кролика, преследовал предполагаемого заказчика, этот переулок был запружен народом. Ближайшее ко мне добротное серое жилое здание было будто гигантским колуном рассечено надвое; края раны уже довольно сильно разошлись, обнажив внутренности. С первого по шестой этажи в образовавшейся расщелине были видны половинки квартир: где-то обклеенные старыми обоями спальни, где-то дорого отремонтированные гостиные или зависшие над пропастью унитазы. Картина напоминала огромный кукольный домик, который можно раскрыть и заглянуть к нему внутрь. Изредка в проёмах мелькали синие комбинезоны спасателей, проверяющих, не остался ли кто в западне. У подъезда высилась небольшая гора диванов, телевизоров, компьютеров и набитых одеждой чемоданов — жильцы спасали самое ценное, пока подъезд не оцепила подоспевшая милиция. И сейчас ещё собравшаяся вокруг толпа возмущенно гудела, требуя у милиционеров снять кордон и пропустить её в погибающее здание.

Цела ли старая библиотека? В груди у меня защемило: это непримечательное и мало кому нужное строение в арбатской подбрюшине было одним из немногих мест в Москве, к которым я испытывал необъяснимую нежность.