Запах крашеного дерева, пыли, как бывает в старых деревенских домах. Сквозь серую дымку проступил мутно-белым пятном квадрат окна и стропила на потолке. Повернул голову — в глаза бросился электронные часы с датой — 28 июля… года. Значит, я вернулся в Россию. И теперь в доме Кастильского. Судя по времени, провел я в ином мире всего пару часов, не успев отлежать бока.

Но пока я ощущал себя здесь лишь частично, большая часть моего сознания по-прежнему пребывала в прошлом, в отделении нью-йоркского банка на пятой авеню, в хранилище, где я сцепился с одним из бандитов.

Силищей он обладал неимоверной, и откуда только взялась в таком тщедушном теле? Толчок и стол с грохотом отлетел в сторону, как пушинка. Парень насел на меня сверху, придавил рукой горло. Но теряя сознание, я дотянулся до его лица и просто ткнул пальцами в нос. Не ожидал он, совсем не ожидал такого. Хватка ослабла на миг, и я вцепился ногтями в глаза, начал царапать ему лицо. Бандит взвыл и отпустил меня, а я пружинистым движением спихнул его с себя. Перекатился в сторону и вскочил на ноги. И выбросил вперед не кулак, а ладонь. Ребром нанес удар по шее. Отпрыгнул в сторону. С перекошенным от злости или обиды лицом, он размахнулся. Широко, от души, но я успел поднырнуть под него и вмазал ему ногой по голени. А когда враг согнулся, со всей дури обрушил кулаки ему на голову.

Мотнув башкой, он пошатнулся, согнулся, но тут же выпрямился. Взмах. Яркие вспышки из глаз могли зажечь нехилый стог сена. Резкая боль в скуле ошеломила, оглушила. Заставила потерять контроль буквально на миг. Бандит кинулся ко мне и врезал под дых. Я задохнулся. И через мгновение уже лежал на полу. Пытаясь увернуться от ударов ботинком. В живот, грудь. Отморозок безжалостно молотил меня, как мешок с картошкой. Тьма окружила меня, заклубилась фиолетовым туманом, прошлась волнами. И я решил поначалу, что это померк разум.

Но тут понял, что это не обморок, погасли лампы. В меня будто ударил шквал ветра. И я едва не оглох от оглушительного душераздирающего вопля, смахивающего на вой раненого зверя. Продрал мороз по коже, ноги ослабли и дрогнули в коленях. Не представляю, как мог так кричать человек. Наверно, так вопят грешники в аду, когда их поджаривают на огромных сковородах черти. Или еретики, которых святая Инквизиция сжигала живьем на кострах.

Сердце колотилось как бешеное, металось по грудной клетки, весь я покрылся липким потом, а по спине пробежали горячие струйки.

Отдышавшись, я попытался рассмотреть, что же произошло. Но тут замерцал болезненно-красный аварийный свет, выхватывая ужасающую картину.