– Какого-то другого Перси Клифтона, который тоже остановился в этом отеле.

– А почему вы думаете, что знаете его? Если вам не знакомо его лицо?

– Ну, он же обгорел. Часть его лица обожжена, и он весь забинтован. Трудно разглядеть его как следует. И мне кажется, что он может быть… кем-то, кого я знала давным-давно. Возможно, – она слегка покачала головой, – я схожу с ума.

– В этом я сомневаюсь, вы кажетесь вполне вменяемой, – сказала Каммингс.

– Я в этом не уверена, – устало ответила Френсис.

– Выпейте чая, – предложила Каммингс, дотронувшись до чайника тыльной стороной ладони. – Я закажу свежий. А как насчет бутерброда? Вы выглядите немного… бледной.

После того как Френсис поела и выпила чая, ей стало лучше.

– Помните, вы рекомендовали мне пройтись по старым местам – там, где мы бывали с Вин тем летом? Так вот, одно из этих мест как-то связано с этим человеком. Когда я смотрю на него, мне кажется, я вот-вот вспомню… Но чем больше напрягаюсь, тем быстрее это ощущение ускользает от меня. Это приводит меня в бешенство. Не знаю, что мне делать.

– Попытайтесь вспомнить. – Каммингс пожала плечами. – А что еще вы можете сделать? Полагаю, это единственный выход.

– Да, я понимаю.

– Хорошо. Теперь позвольте мне сказать вам, почему я попросила вас о встрече.

На лице Каммингс появилось серьезное выражение, и Френсис стало не по себе.

– Кое-что из того, что вы сообщили мне в прошлый раз, заставило меня задуматься. Вы сказали, что если Иоганнес невиновен и если в убийстве Вин был… сексуальный мотив, тогда истинный преступник остался на свободе. Кто знает, может быть, он и по сей день гуляет.

Каммингс посмотрела на свои руки.

– Судя по тому, что я знаю о преступниках такого рода… Так вот, маловероятно, что они останавливаются по собственной воле. Я задумалась о возможности и других жертв. И я… еще раз просмотрела наши отчеты. И кое-что нашла.

– Что именно? – резко спросила Френсис.

– Скорее кого. Лесли Рэттрей. Это имя вам ни о чем не говорит? – спросила Каммингс.

Френсис отрицательно покачала головой.

– Лесли было девять лет, она жила здесь, в Олдфилд-парке, недалеко от того места, где мы сейчас сидим, на Кентербери-роуд.

– Ей было девять лет?