Дочь Эллиотов свидетельствует, что Эбнер был груб по отношению к ней, по крайней мере однажды, и что его посягательства включали также нежелательные физические контакты с Бронвин Хьюз, по крайней мере в одном случае.
Страница дрожала в руках Френсис. Кроме прочего, она сообщала полиции, что в последний раз видела Вин за день до ее исчезновения. О том, что Вин приходила к ней домой днем позже и потом ушла одна и что за ней кто-то следовал, не было сказано ни слова. Любое упоминание о настоящем убийце Френсис исключила, и Иоганнес предстал как главный подозреваемый. Слова расплывались у нее перед глазами. С болью в груди она прочла заявление Иоганнеса.
Я никогда не причинял вреда детям… У меня не было причин это делать, они были очень добры ко мне… Снаружи послышались тяжелые шаги. Я слышал странные звуки, но не знал, что там происходит. Я также слышал чье-то затрудненное дыхание, очень громкое… Я не думаю, что девочка могла бы так дышать.
– Кто же это был? – пробормотала Френсис. – Ах, Иоганнес, если бы ты только выглянул и посмотрел.
– Что такое? – послышался голос Каммингс.
Френсис испуганно подняла глаза: она совсем забыла, что находится в полицейском участке. Она покачала головой и заметила, что ее чай давно остыл и стал каким-то мутным. Но Френсис все равно сделала глоток.
– Что-то показалось вам значимым?
– Пока нет, – ответила Френсис.
Больше читать было нечего, и она боролась с растущим отчаянием. Френсис прочитала последние две страницы дела – показания других людей и собранные доказательства, – прочитала дважды и медленно, потому что не хотела отдавать дело, так ничего и не выяснив. И тут она увидела нечто такое, что заставило ее остановиться. Она приложила палец к одному-единственному слову и подняла глаза на сержанта.