Мы шли в Манор-Парк долгим обходным путем, высматривая людей из Скотленд-Ярда, но ни одного не заметили — ни по дороге на кладбище, ни на месте. На кладбище мы оказались к полудню.

Нам пришлось подождать, пока завершатся похороны. Тем временем Сперанца должна была оплакивать чью-нибудь анонимную душу, надеясь, что это прозвучит как зов, подобно тому, что произошло в случае с миссис Чепмен. И тогда, если предположить, что Сет откликнется на зов и пошлет Тамблти к нам, я соглашусь на взвешивание, какую бы форму это ни приняло, с тем условием, чтобы он, Тамблти, прекратил убийства. И если внутренняя борьба пробудит в нем разумное начало, мы отыщем нужные слова, будем урезонивать его и дальше, может быть, даже потребуем сохранения в тайне писем Кейна или их ликвидации в обмен на «сами-не-знаем-что». Только после того, как мы получим гарантии, что имя Кейна не будет запятнано, мы двинемся дальше. Если появится такая возможность, мы заманим Тамблти поближе к инспектору Эбберлайну. Мы поставим демона-пожирателя в безвыходное положение, так что его можно будет схватить и уничтожить. Теперь-то ясно, что это был самонадеянный и совершенно неосуществимый план.

Мы выяснили, что в полдень там похоронили ирландца, и, увы, леди Уайльд сочла это удачей. Она заявила, что никто ни в чем не заподозрит вдову, оплакивающую своего незабвенного Пэдди. И выглядела она именно так, как надо: вдова в трауре, медленно опускающаяся на колени перед свежей могилой. Кейн и я наблюдали за ней, стоя в отдалении. Наконец траурная песнь Сперанцы была спета, дело сделано. Некоторое время она приводила себя в порядок, а потом с колыхающейся на легком ветерке черной вуалью поплыла обратно к нам, словно пиратский корабль по спокойному морю.

Мы еще долго оставались на кладбище, сами не зная зачем. Может быть, мы думали, что Тамблти неожиданно проявит себя? Или что из сгустившихся туч громом прозвучит голос Сета? Я стыжусь того, что мы тогда думали, а потому отмечу лишь то, что мы ждали, ждали и ждали, еще и еще, пока наконец мне не стало страшно возвращаться домой. Мне казалось очевидным, что если он услышал наши призывы, то снова даст о себе знать, и я содрогался при мысли о том, как именно это случится.

И он услышал. И дал о себе знать. Хотя на сей раз это были только слова, но как ужасны они были, эти слова! Впрочем, не были, а есть, ибо это письмо прибыло с сегодняшней почтой.[215]

Вы не слушаетесь. Вы насмехаетесь. МЫ сказали, что сообщим, когда все будет готово к ВЗВЕШИВАНИЮ. Теперь ждите новых мертвых потаскух, еще двух, да, да. Ибо всемогущий СЕТ разрешил мне делать все, что я хочу, а твой клинок, СТО-КЕР, такой острый. Я отложу исполнение обряда и вместо этого — жжик-жжик выпотрошу двух шлюх — одну для СТОКЕРА, другую для Кейна. Ждите письма с доказательством. Ах, какая забава. ПОПРОБУЙТЕ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ. Суббота подходит для резни, ха-ха. Расскажите обо всем боссу, пусть меня ловит. Если можете ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ — пожалуйста. Буду резать, потрошить и с сердцами в АД сходить. Ф. Дж. Т.