Несмотря на то что в появившемся невесть откуда человеке было что-то неприятное, Лику не насторожил его тон. Она безбоязненно последовала за ним к дверям, ведущим в служебный коридор. По пути она обернулась и бросила взгляд на своего случайного знакомого, оставшегося у центрального входа. Он все так же стоял на площадке перед лифтами и смотрел на нее. Задумчиво, трогательно и… нежно.
В гулкой и пыльной тишине небольшого зала, похожего на опустевшую столовую, лысоватый тип прошелся, петляя между столиками, выбрал самый удобный и снял с него стулья.
– Что здесь будет? – спросила Лика, с интересом оглядывая помещение. – Кафе?
– Кафе, моя хорошая, – подтвердил мужчина, расстегивая брюки. – Заведение, в котором тебе, может быть, предстоит работать.
Лика даже не успела спросить этого развязного человека, о какой работе идет речь, как он вдруг нетерпеливо притянул ее к себе, мгновенно запустил руки ей под платье и, опрокинув на стол, стащил с нее трусики.
У Лики потемнело в глазах. Вонючая рубашка Кольки Круту из далекого детства накрыла ей лицо и залепила рот. Она дернулась изо всех сил, пытаясь перевернуться на бок, но здоровяк, навалившийся на нее сверху, прочно прижал ее к холодному и пыльному столу.
– Пус-сти, гад… – прошипела Лика, задыхаясь, и в ту же секунду почувствовала, как грубая, чужая плоть проникает в нее, ослепляя внезапной болью.
Ужас, отчаяние, страх от собственной беспомощности горячими слезами хлынули из глаз и утонули в складках душной, прокуренной рубашки.
Как и много лет назад, на старой заброшенной фабрике, Лика чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от страха и унижения. Она задыхалась в складках дурно пахнущей рубашки и отчаянно колотила ладошкой по застывшему в глухом равнодушии столу.– Что здесь будет? – спросила Лика, с интересом оглядывая помещение. – Кафе?
– Кафе, моя хорошая, – подтвердил мужчина, расстегивая брюки. – Заведение, в котором тебе, может быть, предстоит работать.
Лика даже не успела спросить этого развязного человека, о какой работе идет речь, как он вдруг нетерпеливо притянул ее к себе, мгновенно запустил руки ей под платье и, опрокинув на стол, стащил с нее трусики.
У Лики потемнело в глазах. Вонючая рубашка Кольки Круту из далекого детства накрыла ей лицо и залепила рот. Она дернулась изо всех сил, пытаясь перевернуться на бок, но здоровяк, навалившийся на нее сверху, прочно прижал ее к холодному и пыльному столу.
– Пус-сти, гад… – прошипела Лика, задыхаясь, и в ту же секунду почувствовала, как грубая, чужая плоть проникает в нее, ослепляя внезапной болью.