Лика выглядела озадаченной.
– Ты разочарован? – спросила она тихо.
К Вадиму стала медленно возвращаться способность оценивать ситуацию.
– А ты что же, – спросил он без тени удивления, скорее даже насмешливо, – и есть хозяйка нашей газеты?
– Да, – ответила Лика, бледнея от гордости. – Ты работаешь в
– В твоей… – повторил Вадим тоном, каким обычно произносят «Ах, вот оно что!..» – А со старой профессией, стало быть, завязала? Или удается совмещать?
Он старался держать себя в руках, но возмущение и обида брали верх.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лика, которая ожидала совсем другой реакции и теперь начинала бояться этого разговора.
Вадим не ответил. Его подмывало сказать колкость, но он сдержался и, выдержав паузу, перешел непосредственно к цели своего визита.
– Значит, это тебе я обязан своим стремительным взлетом?
– Своим карьерным ростом, – произнесла Лика заранее приготовленную фразу, – ты обязан только себе. Своим способностям. Своему таланту, если хочешь…
– Никакие способности, – мрачно возразил Вадим, – не могут за один квартал превратить консультанта или спецкора в главного редактора.
– А
– Ты решила, – криво улыбнулся Вадим, – что вправе
Лика растерялась. Она чувствовала, что все, так блестяще ею задуманное и исполненное, на глазах рушится, рассыпается на звенящие осколки и стремительно превращается в такую же нелепость и пошлость, как великодушно, по-барски вынутый из-за пазухи «Фольксваген». Она готова была разрыдаться от отчаяния. Ей вдруг захотелось плюнуть на все условности, броситься на шею этому упрямому парню и прошептать в самое ухо:
«Я люблю тебя, слышишь? Все это время я жила только тобой, думала только о тебе! Я стала твоей плотью, твоим дыханием, твоей тенью! Каждый день я начинаю с того, что про себя разговариваю с тобой! Я восторгаюсь твоей силой и мудростью, твоим талантом, твоим умом! Я шепчу тебе ласковые безумства, нежные и сумасшедшие признания!»
Вадим направился к выходу.