Девушка машинально прикрыла ее рукой.
– Я хочу взглянуть на вашу рукопись, – пояснил Григорьев, высвобождая папку. Не сводя глаз с незнакомки, он скрипнул «молнией» и, как фокусник, извлек из папки на стол стопку чистых листов. – Шедевр! – оценил он с усмешкой. – Для начинающего литератора – просто гениально. Странно, что Михаилу Александровичу не понравилось… Может быть, зайти к нему еще раз?
– Пощадите меня… – прошептала девушка.
Вадим изучающе посмотрел на нее.
– Скажите… – Он замялся. – Вы… проститутка?
Незнакомка вспыхнула и в этот момент показалась Григорьеву еще прекрасней. Она с негодованием выпрямилась, но тут же, словно спохватившись, вдруг опустила голову:
– Считайте так, как вам будет угодно…
Этот ответ удивил Вадима. Что-то очень важное и серьезное двигало этой девушкой, если она была готова смириться даже с такой ролью.
«Зачем ее пытать? – подумал он. – Через час я буду знать точно, что она делала в номере писателя». А вслух сказал:
– Я хотел бы взглянуть на ваши документы.
Девушка, поколебавшись, кивнула на папку:
– Паспорт тоже там.
Вадим деловито достал документ, не сводя глаз с незнакомки, раскрыл его и тоном рассказчика детских сказок нараспев произнес:
– Итак, вас зовут…
Милица Федоровна…
...
Распечатка стенограммы контроля по литеру «Н» комнаты 215, 20 сентября 1938 г. Начало записи 12.32, окончание записи 12.55. Объекты: Шолохов М.А. – Ш., Неизвестная женщина – Ж. Ж.: Спасибо вам, что согласились встретиться со мной (неразборчиво). Ш.: Присядьте… Нет, вот сюда, пожалуйста. Хотите ситро?.. Хорошо, давайте перейдем к сути. Мне звонили из приемной товарища (неразборчиво) и просили уделить десять минут молодому, подающему надежды литератору. Литератор – это вы, барышня, правильно? Ж.: Нет, литератор – это вы, Михаил Александрович. Великий советский писатель. Ш.: Давайте без славословий. Вы кто, барышня? Ж.: Это я вам звонила. Ш.: Вы мне принесли рукопись? Ж.: Да… то есть… нет. Это так глупо с моей стороны. Простите меня… Ш.: Ничего не понимаю. Так – да или нет? Мы начинаем терять время. Ж.: Я – хорошая знакомая Жени Хаютиной… Мой муж работает в ведомстве ее мужа. Ш.: Очень мило… А от меня-то вы что хотите? Ж.: Ничего… Простите… Женя сказала мне, что когда она была здесь… Она видела… Ш.: Мы, наверно, говорим о разных людях. Евгении Хаютиной здесь никогда не было. Вы хотите меня спровоцировать? Ж.: Нет-нет, уверяю вас… Это так глупо с моей стороны. Но мне нужно было сюда попасть. Ш.: Действительно глупо… (Звонок телефона.) Ш.: Простите… (Выходит в прихожую, снимает трубку.) (Распечатка телефонного разговора с А. Фадеевым 12.46–12.51 прилагается отдельно.) (Возвращается в комнату.) Ш.: Что вы делаете?! Ж.: Вот, посмотрите! Это то, о чем мне говорила Женя! Ш.: Я прошу вас покинуть номер и никогда больше здесь не появляться! Ж.: Простите меня, Михаил Александрович, но мне очень нужно было сюда попасть, чтобы увидеть!.. Ш.: Увидеть – что, барышня? Вы позвонили мне со служебного телефона НКВД, наплели что-то про рукопись молодой писательницы… Пользуясь этим обманом, вы пришли ко мне в гостиничный номер, рассказываете про женщину, которой здесь никогда не было и быть не могло… А в довершение ко всему я обнаруживаю вас сидящей на корточках и копающейся в моих вещах! Ж.: Я не копалась… Я только… Ш.: Я повторяю: покиньте номер! Для шпионки вы чудовищно глупы! Уходите, или мне придется позвонить куда следует! (Шорохи, звук открывающейся двери.) Ш.: Безобразие! Я непременно позвоню в райком! Какая низость!