Таксист высадил их возле небольшого магазина, сославшись на нечищеную дорогу. Он газанул навстречу спешащей компании, профессионально распознав в своих потенциальных пассажиров на обратный путь.

А Лариса так и пошла за бабушкой с внуком по еле заметной, переметённой тропинке, отстав от них шагов на десять, что — бы не потерять их из виду.

Мохнатые лапы старых елей, росших в аллее неогороженного парка, припорошенные снегом, покачивались на ветру, отбрасывая в свете редких фонарей, уродливые, пугающие тени. С дальних уголков плохо освещённой улицы наползала колючая вечерняя тьма.

Маленький Вадик всё крепче сжимал руку бабушки и пытался ускорить шаг. После яркой Москвы ему здесь было жутковато.

Бабушка с внуком прошли мимо катка, залитого на маленьком стадионе. Освещавшие его электрические гирлянды, оставшиеся после новогодних праздников, стук клюшек, звонкие голоса мальчишек, игравших в хоккей, слегка оживляли полу — дрёмную тишину, спустившихся на посёлок сумерек.

— Что так припозднились, Зинаида Семёновна? — Ускорив шаг, догнала бабушку женщина в нелепой шапке.

— Да, я в Москве у Тамарочки гостила. Кабель её запил опять. Вот взяла Вадика к себе на недельку. Чего ему пьяные скандалы слушать! — откровенничала бабушка Вадика, стараясь хоть кому — то излить, болевшую за дочь, душу.

— Видимо жизнь здесь проходит у всех на виду и тут принято всем знать обо всех и обо всём. Кто с кем в ссоре, с кем гуляет соседкин муж, кто неизлечимо болен и от кого родила пятнадцатилетняя девчонка с соседней улицы, — подумала Лариса, даже не обратив внимания на набор до боли знакомых ей имён.

— А, что у Надежды Васильевны свет горит? Продали что ли дом? — удивилась Зинаида Семёновна тому, что такое событие прошло мимо её ушей.

— Нет, не продали. Кто ж его купит — развалюху такую? Если что только под снос! — рассказывала словоохотливая женщина. — Это Вера Позднякова приехала, дочка Надина. Я её сегодня в магазине встретила. Смурная такая, прямо лица на ней нет. Зато шуба дорогая. Видать, что в Москве не бедствует!

Ларису будто ошпарили кипятком. И она решительно шагнула в сторону Вериного дома, опять одолеваемая приступом неконтролируемого гнева.

Но от соседнего дома потянуло едва различимым запахом гари.

И Лариса увидела отделившийся от забора призрак девочки, той которая кружила среди снежинок возле её окна. Вместе с девочкой зима вокруг сменилась солнечным весенним днём. Злая бабка новой метлой подмела чистый двор, подчищая за собой зло предыдущей Вальпургиевой ночи. Завершив уборку ведьминским ритуальным костром, бабка ушла за водой. А не прогоревший костёр дыхнул адским пламенем, жадно сожравшим тело беззащитного ребёнка.