– Переле…
Пока супруги спорят, где ее лучше разместить и что сказать людям, она тупо ковыляет к колодцу. Какое счастье снова ходить! Но радость подпорчена мыслью, что ходит она не по собственной воле. Натаскать воды.
– Дело не в том, что это враки… – говорит Перел.
– …а в том, что ты не умеешь врать, Юдль.
Опорожняет ведро на землю.
– Росток истины пробьется из земли, – возвещает ребе.
– И праведность отразится в небесах, – подхватывает Перел. – Чудненько. Но до тех пор позволь
Она выливает второе ведро.
Но тело действует само, не слушая воплей разума. Есть приказ натаскать воды, и руки послушно тягают ведро за ведром. Стравливая веревку, всякий раз она видит свое кошмарное отражение. Бугристое перекошенное лицо подобно узловатой дубовой коре, кое-где поросшей лишайником; огромная зверская рожа тупа и бесчувственна. Значит, теперь она такая? Впору утопиться в колодце. Но ей не дано выбирать, как не дано остановиться, и она опорожняет ведро за ведром, покуда не слышит хозяйкиного вскрика: двор залит водой по щиколотку.
– Хватит, Янкель! – вопит Перед.
Она останавливается. Сама не понимает, зачем сотворила такую откровенную глупость, и сгорает от ненависти к собственной дури.