Примерно в этих же краях двое беглецов заметили огромных белых животных, внушавших непреодолимый ужас дикарям с Тсалала. Каким образом сидящие в каноэ смогли их разглядеть? Об этом в повествовании не сказано ни словечка. Во всяком случае, на всем пути «Халбрейн» так и не довелось повстречаться ни с морскими млекопитающими, ни с гигантскими птицами, ни с устрашающими хищниками.

Добавлю к этому, что никто на борту не чувствовал того странного состояния, о котором толкует Артур Пим, – скованности, душевной и физической оцепенелости, при которой трудно даже шевельнуться… Кто знает, может быть, именно этой слабостью тела и ума и объясняется уверенность Артура Пима в том, что он видел такое, что может привидеться только в горячке?..

Наконец, 7 января мы достигли (по мнению Дирка Петерса, единственным оринтиром для которого могло служить время, истекшее со времени ухода с острова Тсалал) места, где дикарь Ну-Ну, в последний раз шевельнувшись на дне лодки, испустил дух. В тот же день, а именно 22 марта (то есть двумя с половиной месяцами позже в сравнении с нашим графиком), оборвался дневник, в котором фиксировались события этого необыкновенного путешествия. Именно в тот день тьма сгустилась настолько, что друзья различали друг друга только благодаря отражаемому водой свечению белой пелены, вздымавшейся перед ними… Что ж, команде «Халбрейн» не посчастливилось наблюдать ни одного из этих чудес: кругом простиралось спокойное море, а солнце, все так же перемещаясь по бесконечной спирали, неустанно освещало горизонт. Да и то сказать: как бы мы смогли снимать показания приборов, погрузись все вокруг в кромешную тьму?..

9 января тщательные наблюдения позволили точно определить наше местоположение: 86°33′ южной широты и все та же долгота – между 42-м и 43-м градусами. Именно тут, если верить памяти метиса, беглецам пришлось разлучиться, когда их каноэ столкнулось с льдиной.

Теперь позволительно задать следующий вопрос: раз льдина, на которой оказался Дирк Петерс, поплыла на север, то не значило ли это, что ее увлекло течением, направленным в противоположную строну?

По всей вероятности, так оно и было, ибо вот уже два дня, как наша шхуна не ощущала более воздействия того течения, которое сперва столь властно уносило ее прочь от острова Тсалал. Удивляться тут было нечему: южные моря славятся своим непостоянством. На наше счастье, северо-восточный бриз дул, не стихая, и «Халбрейн», распустив все паруса, продолжала свой путь на юг. Теперь она забралась на целых 13 градусов выше, чем Уэдделл, и на 2 градуса выше, чем «Джейн». Вот только суша – будь то острова или целый континент – которую капитан Лен Гай высматривал на просторах неоглядного океана, никак не появлялась. Я чувствовал, что уверенность, и так уже подорванная после стольких надежд, оказавшихся тщетными, убывает с каждым часом.