В этом холме, точно так же, как и в холме слева, существовали лабиринты, пройдя которыми Уилльям Гай, Паттерсон и все остальные оказались в выемке, куда обильно проникал воздух и дневной свет. Наблюдая за морем, они стали свидетелями нападения на «Джейн», предпринятого шестьюдесятью пирогами, сопротивления, оказанного шестью моряками, остававшимися на борту, которые засыпали туземцев ядрами и камнями, захвата шхуны дикарями и ее взрыва, стоившего жизни доброй тысяче туземцев, после которого на воде остались одни обломки.

Едва оправившись от потрясения, вызванного чудовищным взрывом, Ту-Уит и его воины почувствовали разочарование: их инстинкт мародеров не мог быть теперь удовлетворен, ибо от корпуса, оснастки и груза судна остались никому не нужные доски. Рассчитывая, что весь экипаж погиб под обрушившимся холмом, они не догадывались, что кто-то мог спастись. По этой причине Артур Пим и Дирк Петерс по одну сторону оврага и Уилльям Гай со своими людьми по другую смогли столь долго прожить в лабиринтах, питаясь выпями, которых легко было поймать, и орехами, в изобилии произраставшими на склонах холма. Для добывания огня они наловчились тереть мягкие кусочки дерева о твердые, благо что древесины вокруг было хоть отбавляй.

Как известно, после недели заточения Артур Пим с метисом ухитрились выбраться на волю, спуститься к берегу, завладеть пирогой и отплыть с острова Тсалал. Уилльям Гай и его спутники провели в лабиринте гораздо больше времени.

Спустя 3 недели капитан «Джейн» и его товарищи истребили всех птиц, которыми доселе питались. Для того чтобы не погибнуть от голода (жажда им не грозила, ибо в лабиринте обнаружился источник), им оставалось единственное средство: добраться до берега и попытаться выйти в море на туземной лодке. Куда бы они направились и что бы с ними стало без провизии?.. Тем не менее они наверняка попытали бы счастья, спустись хотя бы на несколько часов ночная тьма. На их беду, время, когда солнце восемьдесят четвертой широты прячется за горизонт, еще не наступило.

Вполне возможно, что смерть положила бы конец всем их страданиям, если бы не последующие события.

Как-то утром – дело было 22 февраля – Уилльям Гай и Паттерсон, снедаемые беспокойством, беседовали у выемки, из которой можно было обозревать окрестности. Они терялись в догадках, как выжить дальше всемером, ибо единственной доступной им пищей остались орехи, от которых у всех развились головные боли и расстройство кишечника. Их взору предстали огромные черепахи, которыми кишела прибрежная полоса. Но как было до них добраться, если берег населяли не только черепахи, но и сотни туземцев, занимавшихся повседневными делами и издававших свой излюбленный клич «текели-ли»…