Я придвинул кресло поближе к доктору Бейнбриджу, и мы вместе посмотрели на изображение знаков, приведенное По в повести. Затем Бейнбридж продолжил:

– Взгляните на первый знак, который, по словам Пима, «можно принять за изображение человека, хотя и примитивное, стоящего с вытянутой вперед рукой». Вот она, рука: плечо и предплечье, на мой взгляд, разделены; а чуть выше находится стрела, параллельная руке. И если мы сориентируемся по компасу таким образом, как описано у По, то обнаружим, что рука указывает на юг, а стрела нацелена на север – иными словами, рука указывает на Хили-ли, а стрела, следовательно, обратно на остров, где и находятся загадочные знаки. У большинства дикарей стрела символизирует войну, битву, гибель отдельного человека или даже целого племени.

Задолго до того, как Пим и Петерс стояли перед стеной из черного мергеля с загадочными знаками на ней, и по меньшей мере, через пятьсот лет после основания Хили-ли, туземцы, обитавшие на островах в пределах трехсот-семисот миль от Южного полюса, оказались под властью непреодолимого чувства, которое, вероятно, раз в тысячу или несколько тысяч лет накатывает мощной волной, сметая на своем пути все обычные наклонности и устремления людей, и по какой-то таинственной причине побуждает их к согласованным действиям, подобным которым не знают не только сами участники событий, но, судя по всему, не знали и их предки. Такой порыв, похоже, захватывает всех до единого представителей всех слоев любого общества. В данном случае, видимо, подобное внутреннее побуждение заставило туземцев покинуть свои острова и отправиться в далекое плавание – причем они не сообщались между собой; во всяком случае, непосредственно не сообщались. Объединенные общей целью и действующие согласованно, точно армия под командованием полководца, обитатели сотни антарктических островов расселись по десяти тысячам хрупких челнов и устремились на юг. Почему на юг? Может, инстинкт подсказывал им, что таким образом разрозненные племена объединятся в крепкий союз? Они не знали. Первые несколько лодок достигли Хили-ли. Девять из десяти человек, отправившихся в путешествие, погибали – но все равно бесчисленные лодки продолжали прибывать на острова архипелага Хили-ли. Теперь, после пяти веков безмятежного существования, хилилиты увидели, что дикари грозят захватить их страну, как варвары некогда захватили далекую страну их предков. Хилилиты не располагали грозным оружием, но, к счастью, оружие захватчиков было не более действенным. Дело дошло до рукопашного боя. Захватчики не могли вернуться назад даже при желании, посему им оставалось только драться – и победить или погибнуть. Хилилитам было некуда отступать, даже если бы они хотели пуститься в бегство; и им тоже оставалось только драться – и победить или погибнуть. Численность захватчиков составляла свыше ста тысяч; численность хилилитов, способных драться в рукопашной, около сорока тысяч. Последние вооружились дубинками – длиной около четырех футов, диаметром в дюйм на одном конце и в два дюйма на другом, – вырезанными из крепкого дерева, похожего на произрастающий в тропиках бакаут (почти немыслимый вид растительности в регионе, обделенном солнечным светом), а в дополнение, за естественными и искусственными преградами, сложили в кучи куски застывшей лавы, с острыми зазубренными краями, весом от одного до пяти фунтов. Захватчики, да и то далеко не все, были вооружены хлипкими луками с шестью стрелами на каждый в лучшем случае – и больше ничем. Со всех сторон дикари в своих утлых челнах устремились к главному острову Хили-ли, где собрались все хихилиты, включая женщин, детей и стариков.