Ракушки и водоросли облепили перевернутое днище корабля. Солнце проникало сквозь трещины в трюм, где уже начали вить гнезда морские птицы. Галеон напоминал огромного подыхающего зверя.

– На просто опасную затею у нас нет времени. – Сара сидела на корме и высматривала мели. – Надо же убедиться, что мы правы. А это можно сделать только так.

Море было неспокойным. Арент изо всех сил налегал на весла, чтобы лодку не сносило к острым скалам. Дрехту соврали, что нужно забрать арфу Сары, а такую хрупкую вещь никому доверить нельзя. Дрехт знал, что в форте Сара часами играла на арфе, поэтому не стал возражать.

Арент придержал лодку, и Сара выбралась на камни. Он сложил весла на дно и вскарабкался следом, а потом втащил лодку на отмель. Пассажиры высаживались здесь же утром, с палубы еще свисал веревочный трап.

Волны бились о скалы, вздымая пенные брызги. Арент и Сара промокли до нитки. Стараясь не упасть, Арент дошел до кормы и, задрав голову, посмотрел на выпуклую стену дядиной каюты.

Отпечатки ладоней прокаженного были столь малы, что издалека их легко можно было принять за пятна грязи. Отметины шли от ватерлинии до дядиной каюты, а затем мимо каюты Сары – на ют.

– Мы подумали, что он проделал вмятины, когда карабкался наверх, но вдруг они здесь уже были? – сказал Арент. – На борт все поднимались с другой стороны, в порту их бы никто не заметил.

– По-твоему, тут была лестница? А кто ее сколотил? Боси?

– Думаю, да, – ответил Арент. – Он сказал Зандеру в порту, что готовит своему господину место на корабле. Это он, наверное, и имел в виду.

Они спустились в трюм через пролом в корпусе, и в ноздри тут же ударил сладковатый запах тлена. Острая скала, которая решила судьбу мятежа в пользу Дрехта, торчала из корпуса, перемазанная пятнами специй и пряностей.

На залитом водой полу поблескивали драгоценные камни, не замеченные мушкетерами.

– Зачем дядя привез сокровища в Батавию? – Арент поднял аметист и стряхнул с него капли.

– Ему больше негде было их оставить. Ценности могли украсть, начали бы задавать лишние вопросы, – сказала Сара. – Ведь на всем, кроме драгоценных камней, были гербы разоренных семейств.

– Камни можно было продать, а золото переплавить.

– Плохо же ты знал моего мужа, – с сожалением произнесла Сара. – Возможно, он наведывался в свою сокровищницу, когда ему нужны были деньги для какого-нибудь предприятия, но для него все это – не просто драгоценности, а трофеи. Свидетельства его триумфа, так же как мы с Восом. Он любил коллекционировать жертв и выставлять их напоказ.