– Как всегда, ты поступил очень безрассудно. – Кресси возвела глаза к небу. – Я считала эту часть плана слишком опасной, но он меня не послушал. Он редко слушает других.

Помимо своей воли Арент сочувственно хмыкнул.

– Что бы ты стал делать, если бы Дрехт тебя схватил? – сердито спросила Кресси брата.

– Мы много лет наблюдали за Яном Хааном, – ответил Сэмми усталым тоном, подразумевающим, что этот спор ведется уже давно. – Его, конечно, можно было назвать по-разному, но уж точно не глупцом. Он умел оценить соперника и всегда пытался сторговаться, если обстоятельства были не на его стороне. Я знал, что он изобразит униженного просителя и постарается умилостивить нас, чтобы потом предать. К тому же пассажирские каюты охранял Эггерт. Если бы Дрехт попытался меня схватить, Эггерт напал бы на него сзади. Все было под контролем.

– Что вы ему предложили? – спросила Лия.

– Величайшей слабостью твоего отца было думать, что все хотят того же, чего и он, только им не хватает хитрости или жестокости, чтобы это получить. Я сказал ему, что мы хотим вернуть семейное состояние и доброе имя, а в Совете семнадцати это было бы в его власти. Мы сказали Яну Хаану, что «Саардам» полностью под нашим контролем, и пригрозили убить его, Арента и всю его семью, если он вздумает нас обмануть.

– А вы не боялись, что он просто повернет в Батавию? – спросила Сара.

– У него в кармане лежало письмо, в котором говорилось, что любое промедление уменьшит его шансы занять кресло в Совете семнадцати. Не говоря уже о том, что трюм полон товара, который портится с каждым лишним днем, проведенным в море. – Сэмми мрачно улыбнулся. – Жадность убивает даже самых осторожных.

– Ты подделал один из свитков, полученных от Компании? – спросил Арент.

– Да, – ответил Сэмми. – Я сохранил печать.

– И как долго вы все это планировали? – удивленно спросил Арент.

– С тех пор, как я нанял тебя на работу, – ответил Сэмми. – Сначала исключительно для того, чтобы ты привел меня к дяде и деду, но затем стало очевидно, что ты благородный человек. Других таких я, пожалуй, не знаю. Я подружился с тобой против своей воли. Это наша семейная черта – увлекаться теми, кого, как нам кажется, мы используем в своих интересах. – Он многозначительно посмотрел на Кресси.

– Тише, братец.

Они вошли в кают-компанию, облаченную в свет свечей и тени. На столе ждал ужин: окорок с золотистой хрустящей корочкой и сочащимися жиром боками. Рядом стояли блюдо с картофелем и сахарная голова, поблескивающая в мягком свете свечей.

Стюарды выдвигали стулья и наливали вино.