Я вспомнил, как замерцал свет в маленьких окошках, когда Вернон нажал на выключатель.
Я что есть силы надавил на тормоз. Неожиданность моего поступка изумила Ракету. Велосипед послушно замер у тротуара.
Я с трудом сглотнул. Ощущение было такое, что в горле у меня встало комом сухое молоко.
- О господи, только не он! – прошептал я. – Это не может быть док Лезандер!..
Автомобиль промчался рядом со мной так близко, что едва не содрал мне с ноги кожу, а потом резко свернул, перегородив мне дорогу. Это был темно-синий приземистый «шевроле» со здоровенной вмятиной на правом боку, ближе к багажнику, и с пятнами ржавчины, разбросанными вокруг вмятины, словно мертвые листья ядовитого плюща. С зеркала заднего вида свешивалась белая кроличья голова. Мотор под капотом «шевроле» фырчал и клокотал от переполнявшей его сдерживаемой энергии, так что вся машина тряслась.
– Эй, пацан! – крикнул мне из-за покрытого синим мехом руля водитель. – Ты, что ли, отродье Маккенсонов?
Он говорил, глотая слова, его красные глаза были наполовину прикрыты веками. Донни Блэйлок собственной персоной, к тому же вдрызг пьяный. Резкие черты его лица казались вырубленными из камня, густо напомаженные бриллиантином волосы свисали липкими сосульками.
– Я тебя запомнил по халупе Сима, – хмыкнул он. – Маленький поганец.
Я почувствовал, как Ракета подо мной задрожала. Мой велик неожиданно рванулся вперед и гулко врезался в борт «шеви», как терьер, набросившийся на добермана.
– Суешь нос куда не следует, – продолжал свою обвинительную речь Донни. – Сколько неприятностей нам доставил, стервец малолетний!
– Я не хотел ничего плохого, сэр, – отозвался я.
Ракета чуть попятилась и снова въехала в борт «шеви».
– Нечего прикидываться, будто ты тише воды ниже травы. Большое Дуло будет рад повидаться с тобой, приятель. Хочет поговорить насчет твоего носа, который ты суешь куда не следует, и твоего болтливого рта. Давай-ка полезай в машину.
Если бы мое сердце могло биться еще хоть немного быстрее, оно, наверно, вырвалось бы из груди.