– Я сказал, полезай в машину. Живо!

Внезапно вскинув правую руку, Донни схватил пистолет и направил его прямо мне в лоб.

Ракета снова налетела на «шеви». Она спасла меня от Гордо Брэнлина, но против этой грязной крысы, вооруженной пистолетом, она была бессильна.

– Сейчас снесу твою поганую башку к чертям! – угрожающе прорычал Донни.

Я испугался до полусмерти, потеряв от ужаса всякую способность соображать. Пистолетное дуло казалось огромным, как пушечный ствол. Это был убедительный аргумент. Когда я слезал с Ракеты и забирался в машину, в голове у меня звучал предостерегающий крик мамы, но что я мог в тот момент поделать?

– Немного прокатимся, – бросил Донни.

Перегнувшись через меня и обдав при этом удушающим зловонием затхлого пота и самодельного виски, он захлопнул дверцу с моей стороны и нажал на педаль газа. Заворчав, «шеви» заполз на край тротуара и лишь потом выкатился на дорогу. Я оглянулся на брошенную Ракету, стремительно уменьшавшуюся в размере. На тыльной стороне ветрового стекла автомобиля пластмассовая гавайка тряслась в танце хула-хула.

– Сидеть тихо! – приказал Донни.

Я не посмел ему противиться, потому что пистолет сделал меня самым послушным мальчиком на свете. Подошва Донни крепче прижала педаль газа. Движок «шеви» взвыл, и мы, промчавшись по Мерчантс-стрит, свернули к мосту с горгульями.

– Куда вы меня везете? – отважился спросить я.

– Сам скоро увидишь.

Стрелка спидометра приблизилась к шестидесяти. Мы пронеслись мимо горгулий, разинувших рты, словно в удушье. «Шеви» завывал как буря; по дороге, извивавшейся вдоль озера Саксон, мы неслись со скоростью семьдесят миль в час. Я что есть силы вцепился в подлокотники, а Донни лишь ухмылялся. По полу у меня под ногами перекатывались пустые бутылки, источавшие едкий запах ядовитого пойла, от которого у меня слезились глаза.

Лес по обе стороны дороги слился в две желтые стены. Тормоза «шевроле» визжали на поворотах извилистой дороги.

– Я жив, мать вашу! – орал Донни.

Может быть, и так, но мне он показался ходячим мертвецом. Его глаза запали, подбородок зарос клочковатой бородой, одежда была мятой и грязной, словно он три дня кряду спал в свинарнике. Скорее всего, он беспробудно пьянствовал несколько суток подряд.

– Я следил за тобой, ублюдок! – орал он, стараясь перекричать шум ветра. – Подстерег тебя! Да, сэр, старина Донни крался как лис и поймал-таки птичку в свой мешок!

При этом он заложил такой крутой вираж, что от ужаса мои глаза чуть не выскочили из орбит.

– А этот толстый сукин сын говорит, что я придурок! Пусть эта жирная задница убедится, кто из Блэйлоков самый умный!