Полуночная Мона пронеслась сквозь Большого Дика. Черный автомобиль пронзил собой переднее сиденье, и на пути к двигателю сидящий за рулем парень протянул руку и, как мне показалось, коснулся щеки Лэйни. Я увидел, как она подскочила на месте и побледнела. Донни втиснулся в сиденье, вопя благим матом от охватившего его панического страха. Он крутил руль то в одну, то в другую сторону, пытаясь избавиться от загнавшего его призрака: ведь он видел его, а вот Лэйни упорно не замечала. Полуночная Мона прошла через передний бампер Большого Дика, блеснула красными рубинами задних габаритных фонарей и пыхнула выхлопом в лицо Донни. «Шеви» закрутился, скрипя тормозами и вереща шинами, как будто из леса на дорогу вырвалась на ночную охоту толпа пьяных привидений.

Я почувствовал сильный удар и услышал скрежет, меня швырнуло на спинку переднего сиденья, на котором сидела Лэйни, и прижало к нему, словно невидимым утюгом.

– Господи! – услышал я сдавленный крик Донни; на этот раз он ни над кем не смеялся.

Зазвенело стекло, в брюхе «шевроле» что-то безнадежно сломалось, громко затрещали кусты и ветви деревьев, и «шеви» наконец остановился, зарывшись носом в кучу красной глины.

– Йи-йи-йи! – завизжал Донни, словно пес со сломанной лапой.

Я почувствовал во рту привкус крови, мой нос болел так, словно его вдавили в лицо. Я заметил, как бешено крутит по сторонам головой Донни; его волосы на висках поседели.

– Я прикончил его! – завизжал он высоким и безумным голосом. – Убил эту сволочь! Полуночная Мона сгорела! Вы видели, как валил из нее дым?

Лэйни смотрела на Донни, взгляд ее блуждал, на лбу быстро вздувался красный бугор размером с яйцо.

– Так это ты… убил… – с трудом ворочая языком, прошептала она.

– Да, я убил его! Сшиб с дороги к чертовой матери!Хрясь! И он улетел в кусты!Хрясь! И нет его!

Донни залился истерическим смехом и стал выбираться из машины прямо через окно с водительской стороны, не открывая дверцы. Его мокрое лицо распухло, вытаращенные глаза выглядели совершенно безумными, весь перед его джинсов пропитался мочой. Выбравшись наружу, Донни принялся ходить кругами.

– Папаша! – звал он. – Помоги мне, папаша!

Потом Донни что-то забормотал, всхлипывая, и начал взбираться на кучу красной глины на опушке леса.

Я услышал щелчок.

Открыв бардачок, Лэйни достала оттуда пистолет, взвела курок и прицелилась в едва державшуюся на ногах фигуру, в эту безумную развалину, которая рыдала, в отчаянии призывая на помощь своего папашу.

Рука Лэйни дрожала. Я увидел, как напрягся ее палец на курке.