– Это было бы совсем другое дело, потому что в данном случае речь шла бы о самозащите.

– А может быть, тот человек тоже каким-то образом защищал себя?

– Трудно сказать. Но ему нравилось убивать, а тебе это не доставит никакого удовольствия.

– Да, – ответил отец. – Это уж точно.

Я хотел сказать еще кое-что, но не знал, захочет ли отец меня слушать. И все-таки я должен был это сказать.

– Папа, – позвал я.

– Что, Кори?

– Мне кажется, что мир и покой для себя можно завоевать только своими руками. За мир и покой нужно сражаться, хочешь ты этого или нет. Как это случилось, например, с Джонни и Готой Брэнлином. Джонни не искал драки – ему ее навязали. И в результате он завоевал мир и покой для всех нас, его друзей.

Отец внимательно слушал меня, но выражение его лица совершенно не изменилось, и я не был уверен, что он понимает, к чему я клоню.

– Как ты считаешь, я прав?

– Абсолютно, – отозвался он.

Потом вздернул подбородок, и я заметил, как в уголках его рта мелькнула улыбка.

– Завтра играет Алабама, будут передавать по радио. Матч будет что надо. А тебе пора идти спать.

– Хорошо, сэр, – ответил я и отправился в свою комнату.

– Спасибо, сынок, – сказал отец.

Я проснулся в семь утра от урчания мотора, который прогревали после ночного заморозка.

– Том! – услышал я крик матери с крыльца. – Том, не смей!

Выглянув в окно, я увидел, как мама прямо в халате выбегает на улицу. Но пикап уже набирал скорость.

– Не уезжай, Том! – закричала мама.

Из окошка грузовичка показалась рука отца и помахала на прощание.