— Получается, ЛСД и правда защищает.

— Да, Кармела оказалась права. Галлюцинации помогают.

— А почему тогда на меня не повлияло?

— Я не знаю. Может, все дело в так называемой толерантности… Я всосал всю эту премудрость, когда меня в первый раз отправили на лечение… Когда принимаешь много, ты уже перестаешь замечать… Но это не значит, что в следующий раз у тебя все пройдет точно так же… ну ладно, брось уже глядеть на свои руки — это просто раны, попозже я тебя перебинтую… Не плачь, Фати, все хорошо, поверь!.. Ты со мной, и все хорошо!

Фатима опять смотрит на свои пальцы, точно убийца, раскаивающийся в содеянном. А потом переводит взгляд на его пижаму:

— Ты тоже в крови!

— Ты перепачкала меня своими пальчиками, но пижама из хлопка, ее можно отстирать, я уже так делал. Холодная вода, горячая вода. — Серхи улыбается, но Фатима уже успела задрать край рубашки и видит на животе у толстяка красные полосы.

— Серхи!.. Это я тебя поцарапала?

— Да ладно, ерунда. Ты много двигала руками. Я буду тебя защищать, Фати… Не плачь…

— Серхи, что мне делать? — выкрикивает она из последних сил, роняя на толстяка израненные руки. — Что нам делать?

Серхи размышляет, он воспринял ее вопросы всерьез.

— Ну вот что… Почему бы тебе не прочитать мне какое-нибудь стихотворение? Ты ведь обещала.

Аргентинка его не слушает. Она прижимается к его большому лоснящемуся телу. В голове у Фатимы идей не много, зато ей всегда просто дается выбор. Ее сестра (бог знает, где она теперь) часто говорила: «Фатима себе жизнь не затрудняет». А если жизнь затрудняется, Фатима ее бросает. С этим для нее все ясно.

— Серхи, у меня к тебе просьба. В этом ящике лежит баночка. Черного цвета.

Серхи тотчас вскакивает с места — здоровенный исполнительный лакей.

— Да, она правда здесь. Но только, Фати… там внутри яд. Черепушка нарисована.

— Ну это понятно, че. — Девушка улыбается. — Я слышала, Кармела с Борхой про него говорили. Ну что, ты открыл? Что там внутри?

— Белые таблеточки.

— Будь другом, Серхи, дай мне одну.

Парень взвешивает ее просьбу. Чешет лоб, как будто Фатима попросила его поужинать не дома, а в итальянском ресторане. Планы на вечер изменились, вот и все.