— Может статься, что ждать придется долго. Можете и не дождаться ведь. Вы об этом подумали?

— Конечно, — ответил я, — Но дело в том, что все равно мне никто, кроме нее не нужен. Не дождусь — значит судьба такая.

Старик еще помолчал, пожевал губами.

— Ну что ж, — наконец резюмировал он. — Как сказал Иисус в Евангелии: «Кто может вместить, да вместит». Это он как раз примерно об этом сказал…

Потом пресвитер попрощался со мной и ушел, озадаченный. А я с тех часто повторял про себя эту фразу: «Кто может вместить, да вместит»… Может быть, мне на роду было написано «вместить»?

Когда мне позвонил из области редактор газеты и сказал, что приедет Марина, чтобы написать статью, я почувствовал, что это знак судьбы. Но тогда я еще не был в этом уверен.

А когда Марина вошла в мой кабинет в прокуратуре и в числе первых слов, в самом начале сообщила, что разведена, я чуть не подпрыгнул. Это был явный знак. Я дождался!

Теперь это было просто дело времени. Я точно знал, что сейчас уже я не должен упустить свой шанс. Я должен был заставить ее ответить мне взаимностью. Не зря же я ждал столько лет в полной безнадежности!

А сейчас тучи рассеялись, и выглянуло солнце. Марина разведена и свободна! Когда же, как не теперь!

Я предложил пойти к Францу в клуб потому, что на самом деле хотел помочь ему нашим присутствием, ободрить его. Но кроме этого, конечно, планировал всерьез при этом объясниться с Мариной, убедить ее в своей любви и уговорить стать моей женой.

Уверен, что она это поняла. Когда я предложил ей пойти в клуб к Францу, она так улыбнулась одними глазами, что я понял — она знает о моих намерениях.

Марина согласилась пойти, и я воспринял это как добрый знак. Как начало ее благосклонности ко мне. А значит, и начало моего счастья…

Весь день я работал напряженно, но постоянно посматривал на часы — когда же будет половина седьмого и придет Марина.

В половине шестого, когда до прихода Марины оставался час, моя дверь распахнулась и на пороге появился Иван Трофимович Соколов — начальник РУВД. Он был велик ростом и грузен. Лоб его был всегда потным от напряжения, а глаза, когда он задумывался, выпучивались и чуть не выпадали из глазниц.

Следом за полковником Соколовым шел капитан Фишер — начальник уголовного розыска. Оба они были возбуждены. Не дожидаясь моего приглашения, оба сели за стол, и полковник, сняв фуражку, отер пот со лба и сказал вместо приветствия:

— Вот такие дела… Поедете, сами посмотрите, или вам сюда привезти?

— Что привезти? — спросил я, уже чувствуя, что случилось что-то серьезное. Боже, опять серьезное…