– Зачем? – задумчиво произнёс Александр после небольшой паузы. – Думаю, таким образом он хотел лишний раз причинить боль родственникам убитых им девушек – а также, возможно, отпугнуть людей от самодеятельности. Это лишний раз говорит говорит о его выраженных садистских наклонностях.

Гоша увидел, что выражение лица Ивана после полученного ответа стало более напуганным и серьёзным.

– Вернёмся же снова к психологическому портрету убийцы, – пыхтел дальше профайлер. – Вероятно, по характеру он одиночка – при этом неважно, есть ли у него своя семья. Вот друзей точно не может быть – максимум приятели, с которыми он поддерживает ровные отношения. Профессия, скорей всего, самая обычная: учитель, врач, продавец, рабочий – рядовой сотрудник, не занимающий высокой должности – маньяки редко бывают начальниками и директорами, ведь подобный уровень ответственности на работе может помешать им всецело отдаваться любимому делу. Со вкусом и душой, так сказать. На это попросту не хватит ни времени, ни сил. Нет, чаще всего они живут как самые простые люди – добросовестные, порядочные работники с примерным поведением. Но настоящая жизнь для них заключается в другом. Они всецело погружаются в свое увлечение, как в другую реальность – как художники, писатели и музыканты, к примеру, во время создания очередного шедевра.

– Только они маньячат, – хмыкнул Гена.

– Да. И вот такой, к примеру, Вася, придя со службы и уделив определённое внимание жене и детям, отправляется в своё уединенное место – подвал или бункер, где он держит своих жертв, и совершает с ними ужасные вещи. А спустя некоторое время просто избавляется от очередного трупа. Потом он какое-то время не проявляет активности, продолжая жить, как обычно, смакуя детали убийства и всего предшествующего ему. Только когда эмоции по этому поводу ослабевают, он отправляется за новой жертвой, чтобы снова их получить, – Шапошников отошёл дальше к экрану. – И здесь можно предположить, что у данного преступника имеется ещё и гипотимия – стабильно сниженный эмоциональный фон. Только убивая, он может восполнить этот дефицит. Должно быть, когда-то в ранней юности он испытал сильное удовольствие от причинения боли, и эта патологическая доминанта закрепилась в нем.

– А можно вопрос? – спокойным голосом произнёс Костомаров. – Сейчас пропали уже трое. Как вы думаете, могут ли в ближайшее время быть ещё жертвы?

Паренёк задумчиво почесал подбородок.

– Смотря, какое он получил насыщение. Учитывая, что перерыв между похищениями не такой уж и большой, то, может, в этот раз ему потребовался более мощный фактор для его получения. Но есть ещё кое-что…