– Что? – громко спросил Георгий. Он и сам не заметил, как поднялся со своего места, до боли сжав в кулаках пальцы и испытывая сильное желание оказаться где угодно, но только не здесь. Сколько он слышал и сколько раз ещё придётся услышать, что они считают Ксюшу погибшей?

Шапошников задумчиво посмотрел в сторону, а затем снова на всех, и сказал:

– Я располагаю информацией, о которой все мы уже, я так полагаю, знаем: следствие подозревает, что данный преступник орудует в Сертинске уже не первый год. Подобные случаи происходили и раньше.

Судя по виду некоторых удивлённо переглянувшихся лиц, Гоша понял, что об этой версии знали явно не все.

– Но раньше за ним не водилось демонстративных убийств, подобно вчерашнему. Как и интервалы в похищениях были более длительными. Это говорит о том, – выдохнул он, – что его психическое состояние меняется. Он становится всё менее способным контролировать себя и… более опасным.

По залу пробежал шумок. Кто-то переглядывался между собой, кто-то шептал что-то соседу, а некоторые просто мрачно глядели вперёд. Гоша увидел, как потемнело лицо следователя Петрова, а светловолосый Иван Прокопов тихо охнул на своём стуле.

– Есть ещё вопросы? – Александр обвёл глазами зал.

Все разом притихли. Несколько секунд, казавшихся вечностью, никто не промолвил ни слова, и Гоша уже решил, что молодой доцент сейчас закончит выступление, но тут внезапно раздался бас мужчины с лысой головой и безукоризненно гладком чёрном смокинге, сидевшего на одном из стульев, выставленных в линию у окна.

– У меня вопрос. Помните, вы говорили про тип убийц, которые считают, что они делают мир лучше, избавляя его от ненужных людей или что-то вроде того, а потом прибавили, что этот маньяк тоже может к нему принадлежать?

Шапошников кивнул.

– Как вы считаете, кого он считает недостойными жизни?

– Ээээ… это было просто предположение, – он поправил очки. – Прежде всего, он относится к первому типу – садисту. А тот… Мы ведь пока точно не знаем, какие мотивы преследует маньяк, помимо своего удовлетворения. Так как между всеми пропавшими не было ничего общего, кроме пола, можно предположить, что у него ненависть ко всем женщинам в целом. На данный момент это все.

– У меня ещё вопрос, – выкрикнул Гена. – Вы слышали о маньяках, которым нравится, что все о них говорят? Ну, эти, которые сами себе фанаты: скупают газеты с заметками о себе, вырезают статьи и вклеивают на личную доску почета… Я просто подумал насчёт изменения его состояния: может, он захотел, чтобы и о нем начали говорить, поэтому проявил себя?