– Я так и знал, что ты не вспомнишь. Тётя Нинель тебе тоже решила ничего не рассказывать – но мне-то она поведала. Она была единственной, с кем я поддерживал связь после смерти Дианы. Неля всегда была глупенькой, ей и в голову не пришло подозревать меня. Я писал о том, как мне больно от потери Дианы, сочувствовал ей – и она понимала. Между нами установилась переписка, которая стала очень полезной. От неё я узнал, что тебя положили в психбольницу после нападения. И она же поведала, что через девять месяцев ты родила дочь, которую отдали в приют.

– Это… нет, ты врёшь, это неправда, – прошептала Алёна. – Этого не было, я этого не…

– Конечно, не помнишь. Нинель рассказала, что у тебя от стресса произошла амнезия, и события двух лет, что ты провела в психушке, стёрлись из памяти. Она решила не сообщать тебе о ребёнке. Подумала, что так будет лучше. Но я разыскал девочку. Чтобы общаться с ней, мне пришлось стать меценатом того детского дома, и отдать почти всё, что у меня было, но это того стоило.

Последний узел развязался. Алёна почувствовала, что свободна.

– Знаешь, а ведь из меня получился неплохой отец. Я узнал, что дочь зовут Оля, познакомился с ней, начал общаться, дарить игрушки. Она очаровательна. А главное – очень похожа на Диану! Наше с ней продолжение. Всё-таки хорошо, что тогда мне удалось тебя убить – иначе я не узнал бы, какое это счастье – быть отцом. Я уже планирую, как удочерю Олю, и стану воспитывать тут.