По кладке вокруг двери зазмеилась трещина, раздался треск и натужный хруст, и пол под ногами слегка дрогнул. Дверь поворочалась, посыпались мелкие камешки, и массивные створки медленно вывернулись из гнезда.

– Кое-что от хаги в тебе всё-таки есть, – хмыкнул Харийд.

Майяри отставила дверь в сторону и запустила в камеру парочку зеленоватых светляков. Их сияние озарило довольно просторное узилище и крестом распятого на цепях мужчину.

– М-м-м! – Казар обрадованно уставился на Майяри, и та помрачнела.

– И зачем он тебе? – спросил Харийд.

И действительно. Такой шанс избавиться от подарочка господина Шереха.

Майяри неохотно прошла в камеру.

В глаза бросилась ещё одна деталь, говорящая, что здешние хаги всё же настроены скорее миролюбиво, чем воинственно: хаггарес был почти цел, если не считать ссадины на лбу и кровящих губ. Обычно пленным хаггаресам ломали всё, чем они могли начертить печати. Казара же распяли на манер звезды на цепях, заковав его руки и ноги в железные перчатки, в которых он не мог и пальцем пошевелить, а в рот запихали кляп.

– Поторопись и помоги освободить его. Нет, кляп в последнюю очередь!

Она совсем не горела желанием услышать, что ей скажет хаггарес. И так чувствовала себя весьма пакостно. Вроде он ей не нравится, да и вообще хаггарес, но почему-то она ощущала ответственность за него.

Будто бы уже приняла его и смирилась.

– А у него одна нога свободна, – удивился Харийд. – Эти растяпы, что ли, упустили? Или…

Майяри невольно почувствовала гордость.

– Вторую расковывай.

Совместными усилиями они стащили с хаггареса железные сапоги и перчатки, а вот кляп он вытащил уже сам.

– Боги, госпожа, вы пришли за мной!

Майяри помрачнела ещё сильнее и надулась. Казар же, безмятежно улыбаясь, приобнял её за плечи.

– Я так рад, что вы меня не бросили. Значит, – он понизил голос и коварно прошептал, – я вам всё-таки нравлюсь.

Майяри аж зубами заскрипела, но опровергать предположение не стала.

– Втроём с Редием и Ашием вам будет проще со мной справиться. Я же могу надеяться, что вы меня оградите от всех неприятностей? – она тяжело посмотрела на сиделку.