Перед внутренним взором встала Юара – сестра-близнец его обожаемой жены. Так похожая на неё и не похожая.

Шидай вновь вспомнил время, когда он, обезумевший от потери, пытался доискаться до причины, из-за которой Ерон отказал в помощи. Если бы он помог, то, возможно, Ияшия и Дашия остались бы живы. Он не понимал, почему Ерон отказал. Не понимал.

Пока не узнал.

Юара. Именно она убедила Ерона, что Шидай спелся с его старым врагом и теперь, попав в беду, пытался разгрести жар его руками.

«Пусть Шерех тебе и помогает!»

Никакие заверения, что Шидай был дружен с Борланом, но никак не с его отцом, не помогли. Застарелая ненависть и нежное расположение к жене недавно умершего сына перевесили. Ерон раскаялся сразу, когда узнал о гибели почти всей семьи Шидая. Но что это могло исправить?

Обозлённый потерей Шидай приходил к нему. Приходил он и к Юаре. Спросить почему.

Шидай замотал головой, пытаясь выбросить облик заплаканной Юары.

«Почему она, а не я? Чем я хуже? Почему ты выбрал её? Ведь именно со мной ты познакомился раньше, чем с ней. Ты лечил моё сердце, ты почти прикасался к нему. Так почему ты выбрал Ияшию?»

Отказать в помощи сестре и маленькой племяннице из-за иссушающей любви к её мужу. Как это можно назвать любовью?

Шидай очень хотел убить её. Убить Юару вместе с её недолюбовью. Но не смог. Всё же она была слишком похожа лицом на его Ияшию.

Руахаш сидел, свернув ноги кренделем, прямо на алтаре и неторопливо вырисовывал кистью на стене ещё одно дерево в коричнево-жёлтом лесу, когда услышал в коридоре торопливые шаги. И едва заметно нахмурился. Но кисть не отложил.

Дверь распахнулась с такой яростью, что шваркнулась о стену. Внутрь влетела разъярённая Менвиа, растрёпанная и в кое-как надетом платье.

– Это ты их поженил! Ты! – обвиняюще ткнула она пальцем в мужа.

Тот неторопливо повернулся и с усталой доброжелательностью поприветствовал её:

– Доброй ночи, Менвиа.

– Какая ночь?! – взвизгнула жена. – Это ты их поженил? Отвечай!

– Я, – не стал отпираться Руахаш, возвращаясь к рисунку.

– Как ты мог?! Как ты мог ввести этот позор в нашу семью?!