Когда работа наконец была закончена, солнце уже наполовину выглянуло из-за линии горизонта, растекаясь по небу жёлто-розовым утренним светом.

– Ох, – Майяри попыталась выпрямиться и схватилась за онемевшую спину.

– Это ты ещё молодая, – почти с завистью отозвался лекарь, даже не пытавшийся разогнуться. – Давай вливай.

Одуревшая от сложной и напряжённой работы девушка пару раз хорошенько хлопнула себя по лицу и только после этого влила в свеженабитую печать немного своих сил, совсем чуть-чуть. Чтобы оживить её, превратить из просто рисунка в действительно печать. Символы разом почернели до жирного оттенка сажи, слились в единую линию, путаной сетью расползающейся по телу харена, затем посерели, словно выгорев до пепла, и медленно истаяли-ушли в кожу.

Ранхаш поморщился.

– Действует, – прошептал Шидай, сообразив, что заклятие сна только что отменилось.

В зале воцарилась тишина. Казалось, всё боялись спугнуть ставший хрупким сон харена.

Майяри обессиленно, будто из неё все кости вынули, опустилась на пол, а потом и вовсе свернулась клубочком, уткнувшись лицом в колени.

– Сейчас он проснётся и нам придётся несладко, – предрёк Шидай, сползая по стене и прикрывая глаза.

– Вам с госпожой, – поправил Казар.

– А ты меня защищаешь, – напомнила Майяри, и хаггарес озадачился.

Риш плюхнулся на диван, неожиданно почувствовав сильную усталость. В последнее время он мало спал. Дел было много, внимание хайнеса требовалось везде, а собственная недоверчивость заставляла его контролировать всё, что только можно. Преданных подчинённых и помощников остро не хватало, но после Иргада-Дешия Узээриш не был готов легко довериться прежним вассалам. Он откинул голову назад, чувствуя, как медленно, но неотвратимо закрываются глаза.

Казар тоже ощутил усталость и присел рядом с госпожой, свернув ноги кренделем и сложив руки на груди. Через пару минут он уже дремал, свесив голову вниз.

Пошевелилась Майяри только четверть часа спустя. Приподняла голову, украдкой осмотрелась и уже свободнее пошевелилась и села, стараясь не зацепить и не смазать юбкой немного кособокую печать, которую украдкой нарисовала, притворяясь смертельно уставшей.

В отличие от прошлого раза, когда она пыталась нарисовать эту же печать в бредовом состоянии, а потом пошла гулять по дворцу, сейчас Майяри ничего не напутала и рисовать странные рожи не стала.

Действие сонной печати ощущала даже она. Хотя, возможно, это просто усталость.

Девушка несколько минут просто сидела и, не отрываясь, смотрела на спящего Ранхаша. Он был единственным во всём дворце, чей сон можно было потревожить. Единственным, на кого больше не действовали её силы и магия.