Нет, Ёрдел не мог осознать всей глубины той пустоты, что разверзлась у ног того, чей смысл жизни, то, ради чего он прожил эту жизнь, исчезло.

Старейшина Ирдар не смог привести свой народ к цели. И он не смог передать эту миссию своим потомкам. Всё, ради чего он отдал свою жизнь, ради чего позволил заковать себя в эту цепи, оказалось лишённым смысла и кануло в пустоту.

Все его личные жертвы, юношеские устремления, от которых он отказался, желания, которые он подавил ради того, что ему передали предки, – всё это обесценилось. Из его длинной жизни ушёл весь смысл.

А ведь он боролся за его сохранение.

Ни Падуба, ни Ёрдел не понимали, что отказ от высшей миссии лишал прошлое общины всякого смысла. Вся их жизнь от поражения в войне и до сегодняшнего дня превращалась впустую потраченное время.

Они не могли понять отчаяние тех, кто оказался в этой ловушке и пытался уцепиться за ценность своего существования.

Век за веком старшее поколение увлекало потомков важнейшей миссией народа и убеждало их в её ценности, а те передавали её своим детям. Осознание того, что она заменяет жизнь, приходит слишком поздно, и многие поколения оказываются в ловушке. Легко ли отказаться от того, ради чего ты прожил большую часть жизни, и остаться один на один с сосущей пустотой и понимаем того, что всё зря? И ладно бы только с этим… Но в душе поднимаются все те личные жертвы, твой собственный вклад, твоя кровь, твоя боль…

И ты понимаешь, что всё это время стоял на краю бездны и просто сбрасывал туда все эти жертвы и желания! В бездонную, пустую бездну, которой не нужны твои жертвы и из которой никогда ничего не вернётся!

Никто не хочет в конце жизни остаться наедине с бездной! Невозможно признать, что вся твоя жизнь – ошибка далёких предков. Невозможно!

Но ни Падуба, ни Ёрдел не могут понять своего народа, стоящего на краю бездны и швыряющего туда «камешки». В жизни должен быть смысл.

Иначе жизнь исчезнет.

И ни Падуба, ни Ёрдел не осознавали, что сегодня они посадили старейшину на край той самой бездны, и он видел на её дне свою бурную юность, терзавшие его молодого сомнения, погибшую и ненавидящую его до последнего мига жену, сына, покорно принявшего наследие предков, забитого насмерть внука и внучку, отказавшуюся влезть в дедовы цепи. Ирдар и раньше заглядывал в эту бездну, но всегда возвращался к «смыслу».

Теперь его не было. Была только бездна.

Община повержена. Есть ли у неё будущее после такого сокрушительного поражения, сможет ли она подняться, осознав, насколько, оказывается, слаба?

– Вам не понять, – повторил Ирдар и потянулся к своим силам.