Но господин Вахеш её не обижал, кормил и иногда только подвергал стыду, прося лекаря осмотреть её.

– Если все равнинные мужи такие, то можно быть сильной за них, – как-то тихо-тихо прошептала она, надеясь, что оборотень её не услышит.

Но он услышал и удивлённо посмотрел на неё.

– Ты равнинным-то не очень доверяй, – посоветовал он. – Негодяи встречаются похлеще ваших, – и, выдохнув клубы дыма, поинтересовался: – Есть будешь?

Зиярелла смущённо помотала головой, и Вахеш игриво пристыдил её, кивнув на Ёрдела:

– Даже тёмный хаги жрёт за милую душу, хотя ему и хотеть не полагается, а ты и воду пить отказываешься.

Зиярелла покраснела, а Ёрдел окончательно убедился в серьёзности намерений оборотня. Майяри же сказала, что с равнинными мужьями женщины чудо как хорошеют.

– Постой.

Тёмный уже хотел опять снять крышечку со светильника и уйти в общину, которая манила его смутными воспоминаниями, когда его окликнул опекун харена.

– Не откажешься поговорить?

От лекаря остро пахло травами, из которых была изготовлена покрывающая его руки и ноги мазь. Чисто выбритый, с зачёсанными назад волосами мужчина выглядел уже приличнее и безобиднее. Когда волк покусал сестру, Ёрдел отсутствовал. В противном случае, Лютому бы, наверное, не поздоровилось. Но тёмный вернулся к тому моменту, когда всё закончилось и попискивающая от страха сестра чесала голову рычащего зверя и просила у него прощения. Это подсказало Ёрделу, что волчара дорог сестре и она расстроится, если с ним что-то случится. Но укус не забыл. В конце концов, Лоэзии нравился Мариш – истеричный и злой оборотень, неспособный её защитить. Может, этот лекарь такой же, но Падуба всё равно его за что-то любит.

– За сестрой пришёл? – поинтересовался Шидай, подвигаясь и освобождая место рядом с собой на одеяле.

Ёрдел кивнул, но не присел.

– Тоже беспокоишься из-за этой поганки?

– Я – да. А вы её укусили.

Именно поэтому тёмный считал, что лекарь не мог беспокоиться о сестре.

– Ну, может, воспоминания о наказании остановят её в следующий раз, когда она опять захочет влезть в неприятности, которые переломают её всю, – Шидай досадливо поморщился.

Ёрдел удивлённо моргнул и замер, ошеломлённый практическим смыслом «наказания». И по-новому, с лёгким изумлением посмотрел на лекаря.

И всё же присел рядом.

– Воспоминания? – Шидай кивнул на серые стены общины, и Ёрдел тоже посмотрел на них.