– Надо отметить твое освобождение. Завтра приглашаю всех к нам. Устроим вечер видеоигр? – затараторила Кара.

– Может быть.

Пиппа выждала, пока наступит временное затишье, и как бы невзначай спросила:

– Слушай, а мама сегодня показывает покупателям какой-то дом в Уэндовере на Милл-Энд-роуд. Случайно, не ваш? Вы ведь раньше как раз там жили?

– Ага. Забавно.

– Номер сорок четыре.

– Нет, у нас был номер сорок два.

– А твой папа туда ездит? – спросила Пиппа с напускным безразличием в голосе.

– Нет, дом давно продан. Когда мы переехали сюда, то вначале сохранили его за собой, потому что мама как раз получила большое наследство от своей бабушки. Родители сдавали дом за хорошие деньги, а мама тем временем рисовала свои картины. А потом папа его продал. Через пару лет после маминой смерти.

Пиппа кивнула. Эллиот однозначно лгал дочерям долгое время. Если точнее, пять лет.

Обед прошел как в тумане. Когда они поели и собирались разойтись по разным кабинетам, Пиппа обогнала Кару и обняла ее.

– Ну ладно, хватит нежностей. – Кара попыталась высвободиться. – Что это на тебя нашло?

– Ничего. – Та наконец отпустила подругу.

Следующим был урок истории. Коннор проявил инициативу и помог Пиппе подняться по лестнице, несмотря на протесты. Мистер Уорд уже сидел за столом, одетый в светло-зеленую рубашку. Пиппа, не глядя на него, прокралась мимо своего обычного места и устроилась в самом конце классной комнаты.

Урок казался бесконечным. Часы на стене словно издевались над Пиппой, а она поглядывала на них часто – куда угодно, только не на Эллиота. На него – просто не могла. Даже воздух казался вязким; она буквально задыхалась.

– Интересный факт, – произнес Эллиот. – Около шести лет назад были опубликованы дневники Александра Мясникова, одного из личных врачей Сталина. Мясников писал, что Сталин страдал заболеванием мозга, которое могло негативно повлиять на способность к принятию решений и стать причиной паранойи. Таким образом…

Звонок на перемену прервал его.

Пиппа вскочила со стула. Когда Эллиот произнес «дневники», у нее в голове что-то щелкнуло. Она повторила слово еще и еще раз. И все стало на свои места.

Одноклассники побросали в рюкзаки книги и тетради и потянулись к выходу. Пиппа, сидящая в последнем ряду и «как бы хромая», замешкалась.

– Постой, Пиппа, – остановил ее голос Эллиота.