Он что-то прохрипел, забрасывая ее руку к себе на плечи. «Бежим!» — поняла Ника. Надо бежать! Юрис потащил ее прочь из тени, туда, где играла музыка и светились окна. Ника с трудом перебирала ногами, цепляясь за Юриса и стараясь не провалиться во тьму. В тех бесполезных роликах по самообороне говорилось, что у некоторых ублюдков первым срабатывает инстинкт удушения. Они не бьют, не пинают, а цепляются в горло. Похоже, таким ублюдком и был Макс.

Он почти задушил ее, почти задушил Юриса. Надо бежать, нельзя снова ему попасться.

Юрис вытащил ее на освещенную улицу к рядам столиков у кафе. Усадил за ближайший, наплевав, что за ним уже пили чай мужчина и женщина. Официант отставил поднос и побежал к ним, посетители замерли, кто-то выключил музыку.

— Звоните в полицию, — прохрипел Юрис по-английски.

Он что-то добавил про «скорую» и нападение. Но Ника не расслышала, сознание подсказало, что теперь она в безопасности, после чего, не прощаясь, соскользнуло в бездну.

Глава 25. Глухонемая

Глава 25. Глухонемая

Настырный солнечный луч всё-таки добрался до лица, Ника чуть повернула голову — пусть резвится на подушке, хотелось еще немного поспать. Луч не сдавался: скользил выше, становился шире, ему почему-то позарез нужно было слепить в глаза. Ну кто догадался поставить кровать напротив окна?

Ника не выдержала, приподняла подушку, села. Луч успокоился, застыл чуть ниже, в районе живота, освещая больничную простыню.

На стуле рядом с кроватью сидел Юрис.

— Проснулась? — прочитала Ника по его губам.

Выглядел он паршиво: над правой бровью белел пластырь, глаз и скула опухли, окрасились в синевато-фиолетовый с примесью багрового, шею покрывали синяки. Ника хотела спросить, как он себя чувствует, но закашлялась, горло сдавило. Юрис подскочил, схватил с тумбочки бутылку, налил в стакан воду, протянул ей.

Пить было больно, каждый глоток давался с трудом, как при ангине, губы распухли, словно их накачали силиконом, шея ныла, а слабость была такой, что Ника устало опустилась на подушку, не выпив и полстакана.

Юрис убрал воду и смотрел на нее, спрашивая взглядом: «Чем еще помочь?» В голове крутилась сотня вопросов: где Кирилл? папа? арестовали ли эту сволочь? как так вышло, что Юрис вовремя подоспел на помощь?

Ника не рискнула говорить, скорее всего попытка приведет к очередному приступу кашля. Надо же, из глухой превратилась в глухонемую, словно соглашаясь с тем нелепым ярлыком, который в России часто вешают на утративших слух. Распространенная ошибка, обижающая коллег по несчастью: глухой и глухонемой — далеко не одно и то же, но к сожалению, не все это понимают.