— Ага, так и было. Я бросил. Ну и говнюк же ты, Банни!

— Ты мог винить меня сколько угодно, но зачем ты наказал себя? И всех остальных парней? Мы вышли в финал чемпионата! — в голосе Банни прорезалась мольба, словно эту старую ошибку можно было еще исправить. — Знаешь, сколько раз мы выходили во второй тур за эти семнадцать лет? Один! И то лишь благодаря штрафу соперникам.

— Ну да. А может, мне до смерти надоело играть в твою дурацкую игру?

— Чушь собачья! — выплюнул он слова так, что на его губах осталась слюна. — Можешь называть меня дерьмом сколько угодно, но не оскорбляй игру. Тебе она охрененно нравилась. Я это помню.

— Мне бы больше нравилось жить в семье! — почти выкрикнул Пол, прежде чем отвернуться.

Он ненавидел себя за это. Он ненавидел Банни, что он по-прежнему способен его задеть; что старые эмоции могут снова вырваться наружу. Он ненавидел свои трясущиеся руки и влажнеющие горючими слезами глаза. А ведь сейчас совсем не до этого…

— Прости.

Слово раздалось так тихо, что Пол не сразу понял, что оно прозвучало не только в его голове.

Он повернулся к Банни.

— Что?

— Прости, — повторил Банни, уставившись в землю. — Прости меня за все.

— Господи, великий Банни Макгэрри извиняется! Должно быть, ты реально нажрался.

Шезлонг Банни скрипнул под его весом, когда он наклонился вперед.

— Ради бога, просто прими извинения и не веди себя как придурок!

— Засунь извинения себе в жопу, жалкий старый ублюдок!

Пол чувствовал, что Бриджит глядит на него, но не хотел встречаться с ней взглядом. Он не хотел, чтобы она попыталась унять его гнев. Он имел на него полное право. В его жизни мало что принадлежало ему, но это чувство у него никому не отнять!

— Я все испоганил, так и есть, — сказал Банни. — Я много чего испортил в своей бесполезной гребаной жизни, но то, что я испортил жизнь тебе, — моя самая большая печаль. Знаешь, много лет мне постоянно напоминают о деле «Мэдиган». О том, как ты с Пэдди Неллисом выставил меня на посмешище. Люди думают, что меня это бесит. А хочешь знать правду? Я не сержусь. Я сам напросился, и ты наказал меня заслуженно. Господи, да я ведь гордился тобой на самом деле!

— Ага, так гордился, что с тех пор постоянно меня преследуешь.

— Преследую тебя? Преследую?! Я же присматривал за тобой… Заботился… Переживал, что в конце концов ты превратишься в очередного мелкого гурьера, бегающего на подхвате у мошенников вроде Неллиса или, что еще хуже, у таких отморозков, как Фэллон. Я не хотел, чтобы твой первый успех в криминальном мире стал началом большой говенной карьеры.