Я была на уроке. Так погрузилась в работу, что обо всем забыла и, когда прозвенел звонок, не сразу встала. Хотела закончить сочинение, поскольку понимала: то, что я уже написала, вышло очень хорошо, по крайней мере для моего возраста. Я смутно сознавала, что все встают и выходят, поэтому пришлось поторопиться и в спешке дописывать последние слова. Они, казалось, так и лились из меня. Класс опустел, я почти закончила и тут ощутила, как Кич подошел ко мне сзади.

Я сидела, склонившись над тетрадкой, и тут произошло это. Его рука на моей спине. Она давила нежно, но твердо, а потом его пальцы пробежались по моему позвоночнику, и я застыла. Не могла пошевелиться.

– Хорошая девочка, Элис, – сказал он, и даже голос его звучал необычно.

Он наклонился надо мной, потом еще ближе, делая вид, что смотрит в мою тетрадь, но даже в этом возрасте я сообразила, чего он хочет.

– Я закончила, – выдавила я и неожиданно снова смогла двигаться.

Вскочила, схватила сумку, закрыла тетрадь, подошла к его столу и положила ее в общую стопку. А потом вышла. И ни разу не оглянулась.

Мне было тринадцать.

– Господи, – выдохнул Блэк.

– Есть еще один отрывок, – сообщила Бэт и уже хотела протянуть ему листок, но тут зазвонил телефон Блэка.

Детективу пришлось залезть в карман куртки. Он послушал звонившего, хотя сам обронил всего несколько слов и наконец ответил:

– О’кей, мы возвращаемся.

Он отключил телефон, снова вздохнул и сказал:

– С нами хочет поговорить детектив-инструктор Эверли.