Я сказал об этом Этвуду.

— Уж не знаю, кого они выследили — вас или Ван Оппенса, — ответил он, — Где конверт от письма де ла Маса, отправленного из Нью-Йорка? Он должен быть у Ван Оппенса.

— Ван Оппенс его не получит, мистер Этвуд.

— А я? Мне вы его доверите?

— Мистер Этвуд, какого черта Ван Оппенс полез к Манагуа? Что он оттуда принес, чего добился? У Манагуа было несколько таких конвертов, и он мог попросить у нее еще один или все сразу.

— Ван Оппенс непременно должен…

Я перебил его:

— Ван Оппенс непременно должен выбросить из головы даже мысль о том, что я буду на него работать.

— Это наше общее дело, мистер Уинн.

— Нет. Ван Оппенс занимается разными делами, нужными разведке, действующей неофициально и нелегально на территории чужого государства…

— В Доминиканской Республике генералиссимуса Трухильо вы защищаете законность? Это звучит несерьезно.

— Я защищаю свои принципы. Я работаю для открыто действующей комиссии, созданной конгрессом и утвержденной государственным департаментом Соединенных Штатов Америки? Никакая другая роль меня не устраивает.

— Что вы собираетесь сделать с конвертом? Ведь для нас это бесценное доказательство!

— Такое доказательство ровно ничего не стоит. Они могут сказать, что конверт нами подделан. Давайте пока условимся, что письмо не существует. Что это только трюк, который должен сбить с толку Тапурукуару.

— Вы не имеете права так поступить.

— Я не имею права погубить Манагуа. По-моему, это важнее.

— Ах да, Бисли предупреждал меня относительно вашей совести. Совесть — неудобная вещь в таком климате и в такой ситуации. Вряд ли стоит изображать перед ними Дон-Кихота.

— Не будем тратить времени, мистер Этвуд. Существуют положения, в которых приходится идти ва-банк, пустив в ход самые крупные карты. Ван Оппенс забыл, что мы должны действовать согласованно. Кто знает, не наткнулся ли он на дом Манагуа и квартиру Оливейры только потому, что следил за мной?..

— У них есть и другие способы…

— Не сомневаюсь. Вы осведомлены о том, что еще собирается сделать Ван Оппенс?.