– Переливчатый металлик. Машинка была старая, но смотрелась хорошо. Валерка ею гордился.

– Мы остановились на том, что вы решили погонять по трассе, – напомнила Анна.

– С этого все и началось… – тихо проговорил Большаков.

– Все – это что?! – рявкнул полковник.

– На трассе мы встретили этого «жигуленка».

Стерхова приказала:

– Подробнее.

– Светало. Хаустов, как всегда, выпендривался, ехал по встречке. Скорость – сто сорок или даже больше. Видим, впереди пилит «девятка». И нет чтобы съехать на обочину и уступить нам дорогу, принципиально едет в своем ряду со скоростью семьдесят километров. – Большаков с досады махнул рукой. – Короче, сам, дурак, виноват, если бы уступил дорогу, остался бы жив.

– Юрий Алексеевич! – вскрикнула Стерхова, бросившись на перехват, однако не успела. Савельев врезал Большакову по голове и схватил за горло. – Да что же вы, в самом деле! – Она с трудом оттеснила полковника.

– Он – брат мой! Брат! Понимаешь?! Мой брат!

Сначала возмутившись, Большаков притих и опустил глаза.

Савельев приказал:

– Говори, ублюдок! И не дай тебе бог соврать…

Стерхова уселась за стол и приготовилась писать.

– Водитель «девятки» не уступил вам дорогу. Что было дальше?

– Хаустов позвонил Демину по сотовому и сказал: «Проучим его». – Большаков покосился на полковника и зачастил: – Но я отговаривал! Гляди, говорю, там же баба сидит. Визгу не оберешься.

– И что ответил вам Демин? – спросила Анна.

– Сказал, что Хаутстова не удержать. Да он и сам завелся, когда Женька обогнал «девятку» и стал останавливать. Демин своим «Ниссаном» зажимал ее слева, но водитель прибавил скорости и чудом вывернулся. Что было дальше – почти не помню. Короче, он удирал, мы обгоняли. Он уворачивался, мы – снова за ним. И вот, перед съездом на гравийку, прижали мы его окончательно. Думали – вот он, у нас в руках. Но нет…

– Формулируйте яснее.

– Водитель «девятки» съехал на поле и выехал на гравийку.