— Не знала, что ты куришь, — удивляюсь я.

— Не курю, но думаю, что у меня получится нечто получше, чем то свиное ухо, которое ты сама скрутила…

Передаю ему пакетик с табаком и бумажки и поднимаю лицо к солнцу, пока он не отдает мне готовую сигаретку.

— Спасибо.

Джордж дает мне прикурить, и сам выступив из тени.

— Эти новые лекарства действуют довольно быстро, — говорит он. — Скоро они уладят твои проблемы с памятью.

— Надеюсь, — говорю я.

— Эти вот твои «срывы»… — Джордж смотрит на меня. — Это и все, что они собой представляют, верно, детка?

Пытаюсь решить, сказать ли ему правду, как вдруг вспоминаю слова Боба, сказанные мне в четверг, и прихожу к выводу, что будет гораздо полезнее вместо этого расспросить Джорджа о его сваре с Дебби. Уже начинаю понемногу подбираться к этой теме, когда вдруг замечаю какого-то мужика, который быстро идет по спуску от главного входа в нашу сторону.

Умолкаю и всматриваюсь.

— Что такое? — спрашивает Джордж, поворачиваясь, чтобы тоже посмотреть туда.

— Кто это?

Это явно не врач, поскольку он уже достаточно близко, и я вижу, что на нем нет хлопающего по груди бейджика на шнурке; но это и не посетитель. Все, кто навещает тут больных, ведут себя… как-то робко и неуверенно. Причем неважно, первый раз они тут появились или же народ опытный — никто из них никогда не ступит ногой в корпус «Шеклтон» без некоторой опаски, или, что чаще, без откровенной неохоты. Да, веселого тут мало — вот и все, что я могу сказать.

Вы определенно не будете двигаться туда… столь целеустремленно, словно это что-то, чего вы с нетерпением ждете. Не так, как этот мужик чешет по спуску, уже в нескольких секундах хода от нас, словно ему тут дом родной.

— Да кто же это?

— Понятия не имею, — говорит Джордж.

— А можешь подойти и спросить?

Джордж смотрит на меня так, будто я уже начинаю наглеть и с него уже хватит.

— Ну пожалуйста…

Он что-то бормочет себе под нос, потом вздыхает и начинает плестись вверх по склону.