— Мелисса, ну серьезно. Он ведь был ранен.

— Мне нужно понять, Патрик, — настаивала Мелисса, ничего не ответив Розмари.

Патрик поднял на нее темные, полные слез, глаза, и ее решимость пошатнулась. Он казался таким несчастным.

— Сказать Мелиссе, милый? — предложила Розмари. — Тебе, кажется, снова трудно говорить.

Патрик кивнул и попытался поднять руку.

— Подойди к нему, Мелисса, — велела Розмари. — Он так тебя ждал.

Мелисса сглотнула, подошла к нему и взяла за руку. Его прикосновение было как удар молнии. Он был таким теплым и родным, ее милый Патрик.

Милый Патрик, который ей изменял.

— Грейс случайно разбила часы Патрика, — сказала Розмари. — Те, которые мы обнаружили в ее рюкзаке.

Мелисса кивнула. Проклятая семейная реликвия!

— Не могу сказать точно, что произошло, — продолжила Розмари. — Патрик, конечно, не может объяснить подробно, но он, по всей видимости, ее отругал, и это вполне логично с учетом того, что она разбила такую ценную вещь. Я уверена, что она просто была неаккуратна, невнимательна, сама знаешь, какой иногда бывает Грейс.

Мелиссе захотелось сказать: «Ничего подобного, она внимательна ко всему!», но сейчас нужно было выслушать до конца, что там случилось.

— Как бы то ни было, — вздохнула Розмари, — Грейс стала кричать в ответ, вскипела ссора, и… и она ударила родного отца, — голос ее дрожал, и она явно была не в силах сама поверить в свои слова.

Патрик кивнул, а по его щеке катилась слеза.

Мелисса села рядом, склонилась ближе и всмотрелась в его лицо:

— Это нелепо. Грейс не могла настолько потерять над собой контроль.

— Иногда в детях что-то ломается, Мелисса, — сказала Розмари. — Ты же сама знаешь истории о ребятах из обычных семей, которые просто приходят в класс и открывают стрельбу.

Мелисса изумленно на нее посмотрела:

— Грейс ни в кого не стреляла, Розмари. А у тех детей всегда находилась причина, если копнуть глубже.